Андрей Пузило был с детства крайне практичен. Он и любил работать, возился с землей. И во время свободное, когда не ворочалкомья земли вилами или лопатой, просто сидел и ковырял в земле палочкой. При этом он погружался в размышления. В своих мечтах ирасчетах он не замечал, как из его полуоткрытого рта медленно вытекала, словно щупальце притаившегося насекомого, слюна и пряталась в рыхлой земле. Мечтал он самозабвенно. Как и работал. И даже несколько похотливо. Грезил он о достатке, благосостоянии. Иногда возносился кроскоши и излишествам. К различного рода услаждениям, которые безстатуса "человека состоятельного" не мыслимы. От простых грез его мысли переходили к неокрепшим юношескимпланам. И постепенно его наивные планы крепчали, обрастали различнымифактами , выводами. Вскоре они развились в подробное пошаговоеруководство к действию. Как-то копал он свой огород. Поглядывал по обыкновению на другиеогороды. Сравнивал, соотносил. Вот он видит слева в стороне заростающийбурьяном огородишко. На нем согнулось тщедушное тело старика, который внеравном бою сражается с обнаглевшим жестким, словно железо, сорняком. Это Фёдорыч, одинокий дед, что живет по соседству. Пузилло поглядел наФёдорыча мгновение и брезгливо отвернулся. Этому старику не было местав светлых мечтаниях юноши. Тогда Андрей посмотрел на участок Димы Быка. У того дело шло по маслу. Хотя, возможно, и не без вазелина... Димон, как его называли, в этот момент высунулся из окна особняка и швырнулбутылку из-под пива Славутич в траву участка Фёдорыча. Затем туда жепоследовала смятая пачка из-под сигарет. Однако последняя, не долетевдо участка старика, упала на свежевыстреженный газон самого Димона. «Ёбаная тетя!!! Ссука!..» - Вырвалось из раздраженного Димона. Из егоокна валил монотонный стук какой-то кромешной попсы. Андрей глядел на Димона с уважением. Многие жаловались на плохой огород, изначально не плодородный,когда не получалось откопать ничего существенного. Несмотря наколоссальные усилия, ничего такого, что вырвало бы их из бедности. Одниоткапывают все и сразу, а другим – лишь сорняки да камни. Плохойогород, как плата за грехи в прошлых жизнях, или вовсе – за деянияродителей или предков. Но Пузило не верил в это и знал, что всегодобъется. Главное – работать. Сегодня Андрей Пузило копал особенно усердно. Над его разгоряченным туловищем едва заметно поднимался пар, и время от временивокруг распространялся запах, вызванный чрезмерным усердием и снижениемконтроля над рефлексами, вследствие загрузки разума различными заботами. Запах был силен, подстать кряжестой фигуре и упрямой натуре Пузило. Вот он копает, копает. И слышит - вдруг звякнул металл. Очень многообещающе звякнул! И таким неожиданным и радостным получился этот звук, что запах, внезапно вырвавшийся на свободу, имел масштаб угрожающий. Помедливший секунду молодец принялся разметать землю сневиданным до селе проворством. Первый успех! От неистово молотившегосердца земля ходила ходуном. Скоро Андрею пришлось рыть аккуратнее,чтобы не повредить находку. И вот, Андрей Пузило вырыл новенькийавтомобиль. Ещё тепленький, и как раз такие были нынче в моде. Он потерял голову от счастья. Но быстро спохватился. Трезво оценивобстановку, он решил, что волю эмоциям давать нельзя. Это может дорого стоить. И медлить опасно. Ведь необходимо продолжать рыть пока масть идет! Отогнав машину в сторонку, он принялся за дело, часто ласково поглядывая на неё и воображая. Пришлось копать долго, но Пузило неотчаивался. Вскоре лицо его посуровело и обзавелось морщинами. Брови сдвинулись и, как бы, насупились. Лицо сделалось замкнутым, сосредоточенным и угрюмым. Но щёки румянились здоровым румянцем. Очевидно, из-за тяжелого физического труда на свежем воздухе. Его все еще молодое лицо стало больше походить на морду. Усилия даром не пропали, и скоро – снова металл! На этот раз был извлечен из недр огорода металлический шкаф, или – сейф. Внутри были деньги. Большие, американские и много! Все новенькие. Морда – будем теперь называть его так – уже не так обрадовался находке, как в прошлыйраз. А принял это, как должное. Только отчаянно сопел и источал нечеловеческий запах, или, точнее, вонь. Однако работа продолжалась . И Морда отрыл себе телевизор, компьютер, холодильник, ковры, решетки, железные двери и прочую мелочь,не пренебрегая кофемолками, миксерами, бидэ и наборами посуды. Затем онвыкопал дом. Двухэтажный особняк. Как ни странно, но этот, казалось бы, гигант был вырыт без особого труда. Очевидно, Морда заматерел. Исказывались наработанные навыки. Радости от приобретения он практическиуже не испытывал. И даже напротив, расстроился. Не такого ожидал онособняка. Не такого, и не там. И вот он проявил все свои наработки иумение, поднапрягся, подключил связи. И... вырыл дом больше, красивей иза границей. Да, Морда стал очень матерый. Но и вонючий до невозможности. Этавонь разложения им самим никак не ощущалась. Напротив, она дажепривлекала к нему многих женщин. Правда, не все люди могли выносить этувонь. Она была по душе лишь таким же копателям, вроде нашего Морды. Анекоторые, те, что стояли на подхвате, только мечтали завоняться столь внушительно, сколь этого удалось добиться Морде. Но жизнь коротка. И как-то, подпортивший излишествами здоровье,да и не молодой уже, Морда, урожденный Андрей Пузило, так и повалилсясо своей верной Совковой Лопатой в мозолистых грубых руках в комьяземли лицом, то есть мордой, вниз. Комья его тут же погребли и на весьпростор пророкотала эпитафией к завершившемуся трудовому пути довольная раскатистая отрыжка. 5.04.2011.