Идущие сквозь миры. Бесы Фарума.

Содержание

· Джумоук……………………………………

· Шустрый Дшуд…………………………….

· Школа высших учителей…………………

· Эйвхоры…………………………………

· Мы есть сейчас ………………………

· Изгой……………………………………..

· Ветра перемен……………………………

· Призрачный аромат света………………

· Люди……………………………………

· Арена страха……………………………

· Орден миражей…………………………

· Бес Хэй……………………………………

· Сны о миражах……………………………

· Музыка Э́мили……………………………

· Ко́нол Мак Да́ра……………………………

· Планы ордена………………………………

· Бабочки растворяются в пространстве……

· Хранитель Набба раскрывает карты………

· Ночная разведка…………………………

· Синие воды озера ветров……

· Адские псы войны………………………

· Дэя идёт в мир людей…………………

· Ратха – Конол…………………………

· Дэя – Эмили……………………………

· Падший Хэй……………………

· Рассвет……………………………





Данное повествование представляет собой 1-ю часть трилогии. Эта фантастическая повесть рассказывает о переплетении двух взаимодействующих миров: один из которых, по сюжету, имеет кремниевую физиологическую основу, и существует на обратной поверхности второй внутренней сферы нашей планеты. Это так же попытка определения целесообразности каждого живущего относительно социологии различных физиологических и астральных формаций. В мире людей сюжет завязан на времени Второй Мировой войны. Здесь есть приключения, любовь, предательство и всё то, что свойственно людям, и не только людям… и не только это …




Пролог


И малый страх что чует зверь – тропинка в чью-то душу. Врата в неё – то смрад оцепененья…



Только избранные особи из рода людского проявляли способность к осознанности на данном этапе их развития, но их влияния не хватало для того чтобы хоть как-то изменить ситуацию на поле боя светлых и тёмных сил. Манипулируя религиозной символикой и взывая к ущемлённости падших душ, тёмные вассалы уже объединили под своими флагами значительную часть населения планеты.
Сплотив свою орду, они объявили войну остальным обитателям двух миров. В целом, люди даже не подозревали, что каждое ключевое событие в их мире вытекает из определённой цепи событий другого, взаимосвязанного с ним - мира Фарумов. Эйвхоры – непрошеные астральные гости из этого мира ломали волю всякого кто впустил их в свою душу, проделывая в ней брешь. Любой страх вызывал у них особый гастрономический интерес и позволял полностью контролировать тела своих жертв. В религиях и поверьях людей их называли злыми духами, бесами и шайтанами.

Но на поле боя за безраздельную власть над остальными был ещё кое-то из мира Фарумов. Это были те - кто мог повелевать эйвхорами и оборачиваться в них. Оборачиваясь они тоже могли вытеснять души из тел. Эти оборотни называли себя «эшфарумы» и присутствовали по обе стороны воюющих сторон, присягая на верность как светлым, так и тёмным силам. Если ты повелеваешь бесами, то рано или поздно ты спустишь их с цепи, а коли война уже кем-либо объявлена - то после уже не ищи правых или виноватых! Важно другое: Кто всё это начал?! Кто стоит за всем этим безумием?!





Джумоук



Вспышка голубого света в кромешной тьме выхватила, на мгновение, маленькую девочку, которая стояла на вершине холма, поросшего кустарником и травой. После непродолжительной паузы, новая вспышка превратилась в фиолетовое зарево по всему кругу горизонта. Теперь её можно было разглядеть. Девочка в ярко-жёлтом кружевном платьице с распущенными волнистыми огненно-рыжими волосами и большими зелёными глазами, держала в руке клочок бумаги, похожий на страницу, вырванную из блокнота.
Переливающееся коричневыми и алыми облаками небо, словно кривыми спицами было пронизано голубыми, бесшумными молниями. Эти облака хаотично разряжались в землю, освещая всё вокруг ярким голубым светом. Казалось: сам воздух был разорван на островки разнополюсной энергии.
Пространство вокруг холма начало вращаться вокруг невидимой оси, словно замедленная карусель. Сначала медленно, а затем немного быстрее. На месте попадания в землю молнии оставляли, чёрные ожоги, превращающиеся в подвижные кляксы. Пятна поползли со всех сторон вверх по холму. Их становилось всё больше и больше, и они всё быстрее и быстрее приближались к вершине. По мере этого стремительного приближения, из копошащейся чёрной массы стали очерчиваться силуэты.
Это были существа с бездонно свирепыми, кроваво-красными глазами. И вот уже всё, вновь поглощённое мглой, подножие холма заискрилось переливающимися красными огоньками. Когда псы тьмы уже приближались к девочке, она положила листочек к ногам, сделала пару шагов назад и села на траву, указывая на этот листочек пальчиком вытянутой руки. Вдруг, коричневые тучи, сгустившиеся над ней кольцом, стали разряжаться молниями уже вокруг неё, образуя плотную стену из зигзагов синего света.
Роняя слюну, беснующиеся твари посыпали со всех сторон. Но, те - что уже пронеслись сквозь разделяющую их с девочкой стену света, стали превращаться в белые крылатые существа. Одно за другим, они возносились к небу белой спиралеобразной плеядой внутри уходящего в облака цилиндра из синего света. В небе же, эта плеяда становилась, сначала розовой, повыше – красной и уже коричневой уходила облаками во все стороны за круг стены.
За стеной эти облака разряжались в подножие холма новыми монстрами, которые снова устремлялись к вершине холма. На красивом лице девочки не было и тени страха. Маленькая бесстрашная фея улыбнулась и, вдруг, растворилась, рассыпаясь в пространство разноцветными бабочками. На траве остался лежать клочок бумаги, изрисованный детской рукой…

Этот сон Джумоук видел не в первый раз, но, когда он хотел рассмотреть рисунок на том листке бумаги, сон прерывался, как и сейчас. Проснувшись, он осознавал, что там – на рисунке из его сна, что-то очень важное. Одно из тех пробуждений, когда сразу после сна приходит предчувствие приближения каких-то важных и ключевых событий. Приятно будоражащая тревога звала в путь – на встречу приключениям.

Было ещё кое-что не менее странное и новое для молодого эшфарума. Эти переливающиеся разными эмоциональными оттенками звуки сопровождали его сон в течении всего действа. Когда он их слышал, то они завораживали настолько, что казалось, что эти переливы поглощают его самого. Переливы звуков леса, окружающего его дом, не вытаскивали его из самого себя и не разрывали на тысячу переживаний одновременно, как в этом сне.
Ещё, это было похоже на то, как разговаривали ветра на его любимом озере, а вода разносила кругами эти разговоры и превращала их в эхо. Наслаиваясь одно на другое, эхо переливалось и порождало всплески эмоций, от которых отходили новые круги переживаний. Являя собой и вопросы, и ответы одновременно, эмоции уходили в пространство вместе со звуками.

Выйдя во двор каменного замка, он наслаждался окружающим пейзажем. С холма, на котором стояло его родовое поместье, был особенно завораживающий вид. Вокруг был густой лес. С одной стороны, холм от леса разделяло огромное озеро. К самому берегу этого озера подходила небольшая гряда, отделяясь от далёкого массива гор витиеватым отростком. Она возвышалась своим торцом у самого берега, образуя площадку, защищённую полукруглой скалистой стеной.
Лес издавал множество звуков. Щебетание птиц вперемешку с жужжанием насекомых перекликались с резкими выкриками травоядных животных, что пытались таким образом держаться в стадах. Иногда, как и сейчас на опушку выходили эрки, чьи самцы пытались произвести впечатление на самок своими величавыми рогами и разноцветным полосатым окрасом.
Самый крупный – видимо вожак стада, отличавшийся от остальных самцов своими особенно большими, переплетёнными и распускающимися к верху рогами, то и дело втягивал ноздрями воздух и осматривался по сторонам – ведь он был ответственен за всё стадо и всем своим видом показывал это.

Эшфарум бежал между голубым, почти белым озером и опушкой леса. Его ступни чувствовали тёплую мелкую гальку, которой был устлан берег. С каждым шагом издавался приятный его слуху хруст трущихся друг о друга камешков. Закрученные сгустки ветра, снующие над поверхностью воды, по обычной им свойственности поднимали вверх волны, распыляя их в воздух полукруглыми мазками. Расталкиваемые вихрями круги из нарастающих волн расходились и сталкивались со встречными гребнями. Этими всплескам и говорил коронованный вечной радугой водоём.
Распылённая влага образовывала лёгкий туман, который в итоге тоже уходил спиралеобразными завихрениями в небо. Постоянное облако над озером кишело своей жизнью. Особенно красивыми существами, обитающими в насыщенном влагой воздухе, были крылатые эйрфиши. Когда, сквозь облачные бреши на них попадал солнечный свет, их чешуя переливалась разными цветами. Тогда, отражающиеся от их крыльев блики, бегали по всей округе разноцветными солнечными зайчиками.
Все ветровые воронки закручивались только в одну сторону и придавали ветвям растений округлую форму. Наверху, с выступов скалы свисал лиановый дождь. Эта лоза вторила каждому произносимому звуку или слову тихим эхом, и отражаясь от скалы создавала шелестящий гул. Было похоже, что ветер поёт в унисон с волнами воды и вместе с отражениями вьющегося одеяния скалы.
Самое близкое к кромке озера дерево росло обособленно от остального леса, на площадке берега, под возвышающейся в самое небо скалой. Одинокое и особенно величавое оно уже заждалось своего собеседника и верного друга и развлекало себя слушая беседу ветра с озером.

Подбежав к своему вещающему другу, юный следопыт сорвал с него пару плодов и произнёс: «Мы есть сейчас», – надкусил плод и услышал беззвучный ответ: «И до-о, и по-о-о-сле…»
Упёршись спиной о ствол, он уселся на подобие кресла, образованное началом корней, после многочисленных послеветрий. У Джумоука вызывали трепетное волнение мысли о предстоящей учёбе у идущего через миры. У него было уйма вопросов.
Больше всего его беспокоил парадокс двух миров. Как могут быть люди ограничены физическим телом? Окруженные бесконечностью, они находятся в астральной тюрьме. Возможно, это компенсируется тем, что они порождают окружающее их пространство своим движением и могут бесконечно путешествовать в нём физически.
Здесь – в верхнем мире всё просто: земная твердь замыкается круглым куполом за солнцем и, кроме как опять на земную поверхность, попасть просто некуда. Поговаривали о том, что мир людей в отличии от эшфарумов, настолько холоден, что вода эшфарумов в мире людей мгновенно превращается в лёд, который они называют стеклом. Из чего тогда их вода и лёд? Ещё ему не терпелось увидеть идущих сквозь миры людей в их алых одеяниях.
Высшие проводники могут не только вытеснять затравленные страхом души людей из их тел, но и иметь диалог с мастерами из их высшего Фарума. Мастера и ученики мира Фарумов облачаются в синюю материю. Синий цвет - это цвет крови мира эшфарумов, как и красный – цвет крови людей.
Любознательный юноша всегда знал что нечто заманчиво загадочное ждёт его за тем порогом, где истина о замысле Великого Учителя теряется в неосознанном тумане. Он всегда пытался отодвинуть этот порог как можно дальше, и интуитивно понимал, что это и есть предназначение всего сущего.
Джумоук чувствовал неприязнь к глупым, по его мнению, людям. Он думал, что предназначение их расы именно в прекращении мучений человеческих душ на их устланном страданиями пути. Ведь они верят в страдания и ищут всяческие способы для этого, вместо того чтобы познавать волю Великого Учителя, полноценно проживая дарованную для учёбы физическую жизнь.

Вдруг, его размышления неожиданно прервал женский голос, имитирующий глас «сверху» искусственным басовым тембром: «Джу-у-мо-о-о-ук! Не смей улетать из верхнего мира! Сначала ты принадлежишь тому, кто принадлежит тебе, и только потом остальным мирам».
Юноша от неожиданности вскочил на ноги. Но, видимо узнав знакомый голос, озарился улыбкой и, быстро ориентируясь среди отражающихся от скалы и множащихся в пространстве звуков, побежал в сторону лозы свисающей со скалы. Тем самым он поверг в удивление оратора, который прятался за множеством искажённых звуковых дубликаций, и уже начал убегать, заливаясь звонким смехом.
Не успев сделать и двух шагов, горе лазутчик был пойман сильными руками юноши. Девушка повисла на нём увязнув ногами в ползущей по траве лозе, и не оставила ему шансов удержаться на ногах. Потеряв равновесие, они оба со смехом завалились на траву. Джумоук толкнул неожиданного посетителя в бок: «Не думала ли ты, что я могу оставить свою составляющую часть, когда меня учат стремиться к целостности?»

«Опять ты говоришь от третьего лица и уходящими в туман определениями?! И как вообще ты определил где я прячусь, - не получив ответа и, после некоторой паузы, она добавила, - Мне нужен только ты! И нужен именно такой недообразованный как есть – ты слышишь? Я боюсь, что все те знания, к коим ты стремишься вышибут меня из твоей и без того замороченной головы в два счёта. Тебя уже как-то меняет общение с этим деревом – уж я ему как-нибудь раскручу ветви в другую сторону!» - она пригрозила дереву кулаком, сделав грозный вид: «Может быть, для вас произвести церемонию воссоединения?» – снова улыбаясь заявила девушка.
Джумоук, в тщетных попытках состряпать серьёзную мину, пригрозил: «Ну Дэя, «подмышкун» уже идёт домой - и стал изображать рукой зверя, пытаясь залезть пальцами ей подмышку. Девушка залилась смехом как ручеёк. Он не унимался: «Почему ты его туда не пускаешь? Это его дом! Он там живёт! Нука немедленно пусти его домой!» Это ещё больше смешило девушку и для юноши не было лучшей награды в жизни, чем слышать журчание этого звонкого смеха. Но в какой-то момент с улыбкой на её лице стала бороться тревога, и она произнесла уже с серьёзным видом отстраняя его руку: «Меня послал правящий Хорус, чтобы сообщить тебе об окончании каникул. Тебя призывает учитель Одджи».

На какое-то мгновенье Джумоук опять погрузился в размышления, но быстро вспомнив о том, что он не один, произнёс: «Ты не должна беспокоиться за меня, меня ждёт моё предопределение».

Дэя, взглянув с нескрываемым страхом в глаза юноше, еле слышно произнесла: «Я боюсь не за тебя или за себя. Я боюсь за нас. Что будет с нами?»
Юноша положил голову на коленки уже сидевшей, вытянув ноги на траве, девушки. Дэя стала поглаживать голову возлюбленного, погружая пальцы в его волосы. Они оба погрузились в раздумья

Родители Дэи одобряли её выбор, и, хотя она ещё и не была его женой, но должна была ею стать после учёбы её избранника в высшем Фаруме. Юноша, согласно обычаям, ещё в детстве дал ей имя. Семейные пары в Фарумах определялись ещё с детства, но своё решение каждый мог отменить только до церемонии воссоединения и тогда новый избранник и избранница давали друг другу новые имена.
Её отец Набба был членом совета высших учителей высшего Фарума и смотрителем храма - хранилища писаний и свидетельств странствующих посредников Великого Учителя. На взрослых девушек, живущих в поселении правления Фарумов, возлагались обязанности по работе на охраняемой территории этого поселения.
Дэя была целительницей. Они были неразлучны с детства и повзрослев уже не могли видеться так часто, как раньше.


Шустрый Дшуд

Маан мог объять одним ленивым взглядом подопечное ему пространство. Вдоль одной из стен его кельи, плотной пеленой, снизу-вверх струился пар и уходил в прорезь в потолке. На этой стене, по своему желанию он мог видеть происходящее в любом месте скрытой полости внутренней сферы Земли, которая кишела необузданными – в своей злобе эйвхорами. Они то и дело грызлись между собой создавая постоянный рявкающий фон.
В пещерах низшего Фарума было всё просто: Звери были зверями, потому что смотритель создавал им подобающие для данного статуса условия. Их надо было непременно стравливать, чтобы те не имели шанса не быть свирепыми и кровожадными.

Маану не давал покоя последний выпад одного из похожих внешне на эшфарума эйвхоров. При возникшей склоке в пещерах Дшуд явно вёл себя так, будто он просчитывает ходы и соизмеряет ситуации. Такое не присуще бесам Фарума.
В последней схватке он хитро вымотал своих соперников, а затем просто задушил, одного за другим. Эйвхоры боятся по долгу смотреть в глаза своему смотрителю. А этот как уставится – хоть сам глаза отводи. Повелевающего в пещерах так же удивляла привычка этого смышлёного монстра прыгать как игривый котёнок, чуть ли не за каждой искрой вспышек огненной реки.

В случаях, когда эйвхоры забывали злость, смотритель провоцировал склоку, но большинство потенциальных соперников смышлёного зверя сдавали ему позиции без боя.
Много раз Дшуда отправляли на арену страха, где, дальнейшую культивацию злости берёт в свои руки отряд усмирения. Но тот возвращался из таких путешествий как после прогулки. Шустряк (так называл его смотритель) неизменно был первым, когда вспыхивали перемещающие трассы и одним из первых уходил в другие миры по призыву идущих.
Огромный Маан уже и не помнил, когда был вне подопечных ему пещер. Всё его время без остатка занимало управление вверенной ему клыкастой вотчины и обучение приемника Улыма. Он мог только догадываться о переменах во всём остальном мире, в то время как шустрый Дшуд уже много где побывал.

Как-то, при очередном осмотре пещер, смотритель стал свидетелем картины, повергшей его в неистовое негодование. По каменному дну одной из полостей, сцепившись в схватке, катались Улым и Дшуд.
Сначала негодование Маана вызвало то, что этот эйвхор вообще посмел напасть на его приемника, но, когда он понял, что они таким образом играют – это повергло управляющего пещерами в настоящее бешенство. Он тут же побежал к имитирующим смертельную схватку и, как только прибыл на место, раскинул их словно котят по разным сторонам за шиворот с дикими криками: «Ты что Улым совсем спятил? Они же обнаглеют и перестанут нас бояться! Ты хочешь пропасть в этих пещерах как предыдущий ученик? От его мягкого тела ни рожек, ни ножек не осталось – ты в курсе?»

Приемник был в смятении. Он встал, отряхнулся и указывая рукой на, тоже уже проворно вскочившего на свои два копыта эйвхора, стал возражать: «Этот зверь верен мне! Он ничего и никого не боится ни в каком из миров! Дшуд будет помогать мне управляться тут, когда тебя отправят на отдых. Ты забыл, что это будет очень скоро?»

При этих словах Дшуд упал на четыре конечности и стал скакать вокруг своего покровителя то в одну, то в другую сторону.

Маан не унимался: «Да ты просто глупец: - и дальше уже продолжал сквозь внезапно обуявший его надменный смех – да он вцепится в твоё горло при первой же возможности! Эйвхорам не ведомо чувство верности. Они же абсолютно тупы! И потом: - смотритель посмотрел на ученика с таким видом, как будто уже стоит над его растерзанными останками, а затем изучающе уставился на, уже стоявшего за его спиной Дшуда – они должны быть свирепы и злы, а ты учишь его лишним чувствам, исключающим это. У меня больше нет времени обучать ещё кого-то, кроме тебя, и я уже думаю, что потратил на тебя впустую отведённое на это время».
После того как он отвёл взгляд и его зрачки несколько раз пробежали из стороны в сторону, словно ища выход из сложившейся недопустимой ситуации, он стал говорить уже несколько умеренней: «Есть вероятность, что излишняя чувствительность поползёт среди зверей. Пойми же ты, о несмышлёныш: не только злость и ненависть, но и любое другое чувство - это зараза незнающая никаких преград. Тебе уже нельзя отпускать его в другие миры как зверя, потому что, когда его призовут, он начнёт нюхать цветочки и ловить бабочек, вместо того чтобы раздирать чью-то плоть или душу. Но если ты его оставишь - он станет менять порядок вещей тут, а это тоже недопустимо! Ты прекрасно знаешь, что зверя невозможно убить здесь – это можно сделать только во время их охоты снаружи - и я не раз говорил тебе об этом».
Учитель взял под руку своего приемника и увлёк его за собой со словами: «Мы потом решим, как поступить с ним. Сейчас же нам пора в наши покои». Уходя он обернулся на Дшуда и его взгляд не сулил ничего доброго этому эйвхору.

Когда они уже вошли в свои покои Маан резко развернул Улыма лицом к себе и стал говорить шёпотом: «Ты убьёшь его снаружи во время ветров! Ты сам погубил его и это будет тебе уроком! У нас просто не существует другого выхода в данной ситуации! Иначе я буду вынужден сообщить, о случившемся, в верхнем Фаруме. Они швырнут тебя в ту же канаву – откуда я тебя выгреб!» Он, отталкивая, отпустил локти приемника так же резко, как и схватил, развернулся и ушёл в свою келью.

Улым долго сидел на своей тахте обхватив голову руками. Затем, резко поднял голову и полным решимости взглядом посмотрел в противоположную сторону, где на столе горела свеча. Он встал, подошёл к столу и погасил её.










Школа высших учителей



Получив добрые пожелания от родителей и старшего брата Хэя, Джумоук направился в сад высшего Фарума, находившегося высоко в горах. На далёкие расстояния Джумоук перемещался, образуя ветровую воронку, но находясь в ней, он не мог отчётливо наблюдать за окружающим пространством. Юный ученик любил наслаждаться красотой горных пейзажей, зачастую преодолевая определённые отрезки пешком.
Иногда. он просто останавливался в излюбленных местах, как и сейчас. В последнее время его всё чаще посещало ощущение, что за ним кто-то наблюдал. Ему опять показалось, что промеж кустов мелькнула чья-то тень. Посновав по округе и не найдя никого, кроме перепуганного лохматого джирка, Джумоук продолжил свой путь в школу. Оставалось очень мало времени до встречи с учителем.
Сверху местность была не менее красива. Горные гряды расходились полукругами от своих центров – вершин. Эти образования разных размеров, сочетались своими наплывами в затейливом трёхмерном узоре. Облака-воронки были разбросаны как небесные цветы между этих вершин.

«Лети-лети мой мальчик» - с кривой улыбкой произнёс пожилой эшфарум одетый в рясу с накинутым на голову капюшоном. Выходя из своего укрытия, он добавил, как бы себе под нос: «Сдаётся мне, этот малый доставит немало хлопот. Одджи с Наббой и не понимают во что втягивают мальца. Будет очень жаль его».
Странный наблюдатель пнул попавшегося на его пути и без того напуганного джирка. Как только короткие лапы лохматого, глазастого и не перестающего жевать даже в полёте, существа, коснулись земли - оно умчалось прочь, издавая режущие слух визги.

Одджи сидел под одним из величавых деревьев сада верхнего Фарума. Когда вокруг, увлечённая смерчем листва опять осела на землю, рядом с ним уже стоял его ученик. Юноша поздоровался и сел напротив учителя.

«Ты приготовил для меня вопросы?» - спросил учитель.

«У меня много вопросов» - ответил ученик с видом щенка, многозначительно смотрящего на пустую миску.

«Ты должен выбрать главный – тот с которого мы начнём»: - судя по улыбке Одджи, он уже вычислил этот вопрос.

С некоторым смущением по поводу возможной нелепости в глазах учителя Джум всё-таки спросил: «Как перейти в мир людей?»

- Со временем ты научишься и этому, но какова причина этого стремления?

- Я хочу участвовать в великом балансе!

«Что-то мне подсказывает, что это не та причина, по которой тебе нужно попасть в мир людей» - произнёс, лукаво улыбаясь Одджи

- Я хочу знать, почему люди так неразумны.

- Но посредники Великого Учителя говорят, что люди разумны.

- Тогда я хочу понять Великого Учителя.

- Ты не доверяешь странствующим посредникам?

- Я уважаю их знания, но я тоже хочу знать. Разве это возбраняется?

В голосе Одджи читалась некая, забавляющая его самого интрига: «Ты знаешь, почему из всех детей я выбрал в ученики именно тебя?»

- Тебе подсказало твоё вещающее дерево – я полагаю.

- Ты знаешь, почему мы слушаем деревья?

- Потому, что они вещают голос земли?

«Меня сбивает с толку то, что ты, почти всегда отвечаешь вопросом на вопрос» - учитель уже окончательно выпал из изначальной темы разговора.

Джумоук, не преминуя возможностью отомстить учителю за излишнюю проницательность, выпалил: «А мне есть с кого брать пример». – На его лице торжествовала улыбка.

«Ну слушай, - продолжал несколько озадачено учитель, - когда ты родился, моё дерево рассказало мне о местах, где взошли новые ростки нашего сектора. Я осмотрел их все. Они все взошли на плодородных местах. Но один, взошёл у озера говорящих ветров почти у самой воды, пробившись через прибрежную гальку. Такого не было со времён Колгара. Такие деревья не растут у самой воды – ты знаешь об этом? Знаешь ли ты, о забавный юноша, сколько тебе было, когда ты приполз к невзрачному и погибающему побегу этого дерева?»

- Учитель. Ты хочешь сказать, что меня кто-то направил?

- Нет. Ты к нему буквально приполз. Не думал ли ты о том, что оно могло само выбрать тебя и призвать к себе?

- Но меня учили, что это мы выбираем себе вещающее дерево. И потом, судя по твоим свидетельствам, это я приполз к нему, а не оно ко мне».

Проницательно и ищуще вглядываясь в глаза ученику, идущий сквозь миры продолжил: «Ты только представь себе ползущий по окрестностям росток, с одним вопросом: Не видели ли вы тут Джумоука? Или: Если встретите Джума, то передайте, что я его ищу…»

Джумоук сначала расширил глаза, а потом невольно прыснул смехом.

«Это не твой случай дружок» - тоже стал смеяться Одджи

Не смотря на обуявший его смех, ученик не унимался: «А такое раньше случалось? – уже подавляя хохот – Я не про вылазки побега моего дерева, я про то, что дерево само призвало эшфарума к себе».

«Скажу только, что это большая редкость, но это не обязывает тебя к чему-то большему, чем других и ты волен в выборе своего пути, как и все» - прозвучал ответ, совсем уже с серьёзным тоном.

- Но, если этот побег погибал, то зачем ты ждал того, кто к нему придёт? - ведь я был больным и очень хилым ребёнком?

- Да, но не стал ли ты поправляться, когда встретился со своим деревом?

- Это из-за него?

- Вы дополнили и излечили друг друга со временем. Посмотри, оно и само становится красивее и величавей, наполняя тебя жизнью! Ты видел в округе такие деревья?

Осмотревшись юноша ответил: «Такие, только в этом саду».

- Я знал, что если к нему придёт какой-либо ребёнок, то он сможет сам со временем научить чему-то важному и значимому меня самого. Когда я дождался вести от моего дерева о тебе, я, не колеблясь, объявил тебя учеником Одджи и дал тебе твоё имя. То имя, что ты будешь носить после учёбы сейчас сокрыто от меня и зависит от результата самой учёбы.

- Но как я смогу тебя чему-то научить – ведь я сам ещё ученик?

- Просто учись и живи как мы все. Не переживай насчёт этого. Когда придёт момент – ты всё поймёшь сам. Ты будешь видеться со своим деревом в каждое послеветрие как и раньше, а перед ветрами ты будешь приходить и задавать мне вопросы.

- Вы очень добры ко мне, но когда я научусь перемещаться в нижний мир?

- А что низ, и что верх для тебя?

Перед тем как ответить, Джумоук поднял голову, а затем посмотрел себе под ноги: «Низ - это то, что под ногами. И потом – нижний мир не совершенен и поэтому он внизу!»

Одджи всё так же лукаво улыбался: «Разве у тебя над головой, там за нашим солнцем не наш мир? И разве ты не под ним»?

«Нет. Я над их головами! И если Великий Учитель говорит нам, что нет несовершенных миров - то я хочу понять, что это так!», – невозмутимо ответил юноша, тоже изучающе всматриваясь в глаза учителя.

«Я покажу тебе, как перемещаться тогда – когда ты будешь готов к этому, - заявил Одджи, отпуская вбирающуюся в верх ветвь дерева, - Я думаю, что мы обсудили больше, чем положено за один урок. Ты помнишь, что следующее послеветрие будет короче, чем это?». «Да, учитель – я буду пораньше», - Ученик задумался, и на его лице стало отображаться беспокойство. После непродолжительной паузы, юноша спросил с неловким видом: «Скажи учитель…. А я не замёрзну там – в нижнем мире?». Учитель улыбнулся, но потом, заметив неловкость юноши, сделал серьёзную мину: «А ты уже туда собрался?»

- Нет, я без тебя не смогу этого. Или я могу?

- Да ты и с собой туда не сможешь попасть.

«Что это значит?» - Джумоук был изумлён.

«Твоя здешняя оболочка останется в этом мире. - Немного подумав и оценив испуганный взгляд юноши, учитель добавил, - Не переживай – я побеспокоюсь, что бы твою оболочку не предали ветрам, пока ты будешь путешествовать. Ступай и не бойся. Оставь вопросы на следующее послеветрие. Видно по всему - ты пока можешь затмевать волю не каждого эйфхора».

- Но как Вы узнали, Вы заметили мой страх?

- Когда ты поймёшь, что страх и есть воля зверей – ты подавишь их волей Великого учителя, если ты разделишь её с Ним. Я научу тебя повелевать самыми страшными из зверей и вселять их в падших людей.

- Мы можем подавлять волю людей?

- Нет – если она у них есть.

- А что такое воля, учитель?

- Ты можешь её только почувствовать. Словами этого не объяснить. В нашем мире её очень мало, и поэтому я выбрал тебя. Не всё сразу. У тебя слишком много вопросов. Сначала ты должен обдумать уже имеющиеся ответы. Но, ты знаешь, мне нравится твоё стремление к знаниям бытия – это хорошо… это очень хорошо.

-Мы есть сейчас учитель.

- И до и после ветров Джум.

Юноша закрутил вокруг себя смерч, поднялся над землёй, и стал перемещаться в сторону долины, где его семья укрывалась от ветров и эйвхоров.



Эйвхоры



В мире эшфарумов, ветра разделяли своё время с эйвхорами. Разношёрстный легион появлялся с неудержимыми завихряющимися ветрами и рыскал по округе. Как только ветры стихали, звери не могли передвигаться по фарумам свободно. В безветрие они появлялись лишь тогда, когда их призывали эшфарумы.
Джумоук и его семья слышали их дикие вопли во время каждого визита снующих ветров. Сейчас семья слушала эти режущие слух звуки без Джумоука.
Старший брат Хэй был, амбициознее и сильнее. Он не понимал, почему для хождения через два мира выбрали младшего брата, а не его. Именно он – Хэй с детства готовился к этому и был военачальником отряда усмирения и поддержания баланса в низшем Фаруме, где жила основная часть эшфарумов. Ему с детства нравилась Дэя, но старшие учителя отдали самую красивую из высшего мира девочку под опеку его брату. Он тоже не боялся эйвхоров и взывал к высшим учителям, но они неизменно отвечали, что такова воля Матери Земли.
Само то, что эшфарумы вообще верят вещаниям деревьев – казалось ему ошибочной слабостью. Где-то внутри, в далёких и тёмных уголках своей души Хэй надеялся, что с братом что-то случилось, когда тот возвращался после первого своего послеветрия учёбы. Сначала он отгонял такую мысль, но она стала посещать его так часто, что стала навязчивой. Ему так же казалось, что родители любят младшего брата больше чем его. И сейчас, наблюдая беспокойство своей матери по поводу долгого отсутствия младшего брата, он думал, как раз, об этом.

Как будто в подтверждение его подозрений, мать попросила Хэя: «Сынок. Сходи, пожалуйста, и поищи своего брата. Мы надёжно закроем все входы и укроемся, пока вы оба не вернётесь».

Отворачиваясь к окну и пряча, тем самым, подкислённую досадой улыбку, он отвечал: «Он прекрасно управляется с ветрами и может повелевать зверями; о чём ты беспокоишься»?

Заботливая мать не унималась: «Я чувствую что-то неладное. Сходи ради моего спокойствия, если ты не хочешь сделать этого ради своего брата».

-Хэй говорил с деланным одолжением, но его, повёрнутое к окну, лицо выражало решительную активность: «Ладно. Хорошо. Я позабочусь о нём. Не переживай. Только вы с отцом не забудьте закрыть все входы, как я выйду наружу».

«Ступай сынок. Да прибудет с тобой мудрость Великого Учителя» - она подошла, наклонила голову сына и поцеловала его в макушку совсем как маленького ребёнка.

Он вышел наружу с мыслями: «Великий учитель. Кто его когда-либо видел? Есть ли он вообще, или есть только странники, выдающие себя за его посредников? И в чём может быть мудрость, если всё что нужно делать - это выживать среди зверей?»

Джумоук задержался в лесу. Он искал зверей и хотел понять проявление своего недавнего страха. Выйдя на поляну, откуда доносились их душераздирающие вопли и ломающий волю рёв, он увидел одновременно и страшных, и красивых существ. Их было двое. Один из них переливался змеиной чешуёй, другой был обросший шерстью и отдалённо напоминал самих эшфарумов. У многих эйвхоров были копыта, как у травоядных мирных животных.
Если они имели руки, то на их крючковатых пальцах обязательно красовались, острые, как лезвие, когти. Красные глаза светились жаждой плоти, и посмотревшего в них пронимал паралич ужаса, исходящего из их бездонных и гипнотизирующих глаз. Пасти были усеяны острыми клыками. Они питались и страхом, и плотью. Пожирали всякого, кто попадался им на глаза, гипнотизируя их и парализуя их волю одним взглядом и своим истошным рёвом.
Свою добычу они выслеживали по страху. Звери чувствовали страх на любом расстоянии.

Стоя на краю лесной поляны юный следопыт, неожиданно, услышал чью-то речь, и стал вглядываться сквозь густую растительность леса в ту сторону, откуда доносился этот голос. Ему представилась настолько странная и невероятная для Фарумов картина, что он стал всматриваться во все глаза, и вслушиваться во все уши, опасаясь обнаружить своё присутствие.
Там за кустарником стояли двое. Это были: какой-то высокий воин и, очень похожий на эшфарумов, эйвхор.
Вся невероятность ситуации заключалась в том, что эшфарум только что обнял зверя словно брата, а теперь отпустив его, говорил ему же: «Я не представляю, что будет с тобой, когда утихнут ветра, но я больше ничего не могу для тебя сделать! Ты не должен возвращаться, когда Маан будет призывать остальных. Ты слышишь – тебе нельзя! Я знаю – ты понимаешь меня! Если ты вернёшься, то убьют нас обоих! Тебе надо бежать. Беги Дшуд! Беги без оглядки!».
Но монстр не спешил убегать. Он стоял и смотрел на своего гонителя с тоской и совсем как эшфарум. Тогда воин развернул зверя от себя и толкнул его так сильно и грубо, как только мог со словами: «Я повелеваю тебе уйти»!
Эйвхор упал на четыре конечности, обернулся, взглянув на прогоняющего его эшфарума, и умчался в чащу леса. Прогнавший его воин сполз на землю упёршись о дерево спиной и затылком. В его глазах читалась та же безграничная досада, что и в последнем взгляде прогнанного им зверя. Всё это стало настолько любопытно Джумоуку, что он решил обнаружить себя, подойти к странному эшфаруму и расспросить его о случившемся. Но тот, только завидя нежеланного свидетеля, умчался прочь со всех ног.
Случившееся просто никак не стыковалось в голове следопыта, но его внимание снова привлекли своим шумом два других эйвхора, которые уже пытались обглодать крылья у вышедшего на ту же поляну третьего зверя. Они, видимо, решили не искать добычи в лесу или среди эшфарумов, и нападали одновременно с двух сторон. Жертва отбивалась, как могла и истекала синей жидкостью. Смерчи носились повсюду. Ветровые вихри вздымали сухие ветви и опавшую листву. Животные, населявшие лес, прятались в свои логова и укрытия. В небе, образуя сплошную массу, хаотично перемещались разноцветные облака, из которых били чёрные молнии, на месте которых появлялись новые эйвхоры. Как только появлялись, они начинали оголтело сновать по лесу и горам, втягивая воздух ноздрями, и издавали глухое рычание. Покрытые пеной пасти светились оранжевым светом. Они роняли слюну, оставляя на траве красные ожоги.

Юноша подошёл к терзающим друг друга и пнул одного из них ногой. Эйвхор, приняв это за козни другого, набросился на того с пущей силой. Они не видели обидчика и втягивали ноздрями воздух, пытаясь учуять страх. Тогда юноша вытащил меч из ножен и что есть силы, плашмя, огрел им зверя покрупней. Тот стал метаться по поляне с неистовой яростью, и всё время нюхал воздух. Затем, видимо почуяв где-то страх, он понёсся куда-то что есть мочи.
Остальные две твари побежали за ним. Джумоук стал повелевать им вернуться, но эйвхоры не подчинялись. Это могло быть только из-за того, что кто-то уже ими повелевает. Эшфарум направился по следам синей жидкости. Следы почему- то вели к его собственному дому. В душу Джумоука стали закрадываться сомнения, беспокойство, а затем и страх за близких.

Вдруг, тропу, по которой между деревьев бежал юноша, перегородило некое подобие вепря. Это существо было ему по грудь в холке, и стояло на четырёх коротких ногах с копытами. Его шкура была усеяна панцирными щитами и шипами. Ярко-оранжевое свечение вырисовывало острые и огромные клыки в открытой пасти. Втягивая ноздрями воздух, чудовище водило головой и всматривалось в округу своими маленькими свирепыми глазами похожими на две кровоточащие раны.
Молодой эшфарум наблюдал за ним. Он обнажил меч и не двигался. Но эйвхор, сделав ещё несколько глубоких вдохов, уставился прямо в глаза юноши. В глазах чудовища отражался весь поглощённый им до этого ужас, а из пасти стала сочиться тёмная дымка. «Он почуял мой страх и видит меня», - подумал юноша, и в тот же миг тварь с неимоверной скоростью рванулась с места прямиком на него.

Всё произошло в считанные секунды. Взяв меч обоими руками за рукоять, Джумоук побежал навстречу судьбе. В тот миг, когда пасть зверя уже должна была сомкнуться на его теле, юноша, выбросив вперёд ноги, упал на спину и проскользил под монстром. Меч остался торчать из брюха врага на месте шва - между панцирными латами, и оттуда потекла кровь, оставляя тёмно-синие следы. Но он только поранил зверя, отчего тот рассвирепел ещё больше и стал издавать громыхающий по всей округе рёв.
Эйвхора занесло при резком развороте на тропе. Не удержав свой вес, он упал на бок. Провозившись в неудачных попытках достать до меча своей пастью и короткими ногами, зверь опять вскочил на ноги. Он вглядывался в ту сторону, где упал юный воин. Безоружный враг стоял в растерянности посреди тропы.
«Вепрь» понёсся навстречу желанной расправе, не отрывая взгляда от растерянной жертвы. Но эшфарум, немного помешкав, что-то сообразил и, вдруг, к удивлению чудовища, побежал прямо на него. Неожиданно, приближаясь, он стал прыгать из стороны в сторону - с ноги - на ногу, раскачиваясь как маятник на бегу и вводя в замешательство врага.
После двух прыжков, набрав нужную амплитуду Джумоук, что есть силы, оттолкнулся левой ногой и прыгнул вправо. Затем оттолкнулся от ствола дерева правой ногой и прыгнул, переворачиваясь вниз головой и вокруг своей оси в воздухе над чудовищем. Эйвхор, не отрывая от юноши глаз, оторвал от земли передние ноги и стал поворачивать голову вбок и наверх.
Враг пролетал над ним лицом к разинутой пасти. Обхватив нижнюю челюсть двумя руками, воин упёрся локтями в скулу противника и, падая, потянул её за собой всем своим весом, выворачивая его шею и увлекая его тушу в падение. Упав на живот возле перекрученного на спину зверя, эшфарум молниеносно оседлал его брюхо, вытащил меч, перехватил его и воткнул ему в голову снизу, промеж костей нижней челюсти.
Издавая утробный крик ярости, чудовище задёргалось в предсмертных конвульсиях. Под ним стала быстро растекаться синяя лужица. Как только было покончено с врагом, победитель резко встал и устремился в сторону своего дома. Он уже слышал рёв и визг зверей, доносящиеся со стороны его каменного дома и чувствовал, что его семья в опасности.

Когда Джумоук выбежал к возвышенности, на которой стоял его дом, он увидел, тех самых эйвхоров, что видел в лесу – на поляне. Они с остервенением бились рогами о входные ворота, царапали их своими клыками и когтями. Запах страха близкой добычи вводил их в состояние безумного бешенства.
Юноша с ужасом заметил, что крепления ворот уже начали поддаваться. Одна тварь обернулась и уставилась на него сразу, как только он испугался снова. Но это был не единственный, злобный и ненавидящий взгляд, который чувствовал на себе юноша. Он понимал, что этот другой и есть тот, кто приказал монстрам атаковать его дом, указав им добычу.
Недоброжелатель подкрадывался, как тень, к нему сзади. Тем временем зверь, увидевший новую жертву, издал дикий рёв и стал спускаться с холма к опушке леса, на которую выбежал юноша. Тут же на ногах Джумоука затянулась петля ловушки, и он повис на дереве вниз головой. Он обрадовался, увидев брата, который подходил к нему с мечом в руке. Но кривая усмешка и презрение во взгляде брата говорили о том, что это и есть тот - кто устроил ему западню, используя своих же родителей как наживку.

«Но почему?», - спросил с недоумением брат у брата. «Ты всё равно меня не поймёшь», – произнёс Хэй и добавил после некоторой паузы: «У Дэи будет новое имя». Джумоук был в полном замешательстве, но, вдруг, улыбнулся и посмотрел на своего брата. В его улыбке не было презрения и ненависти. В его взгляде и улыбке читалось сострадание и любовь к брату. Хэй, не выдерживая этого взгляда, закричал: «Не смотри на меня так!!!». Он развернул висящего на верёвке брата лицом в противоположную сторону.
Зверь подошёл уже вплотную, но остановился в недоумении. Он выглядел так, как будто добыча испарилась из-под его носа. Чудовище втянуло ноздрями воздух и вдруг пошло прямиком на Хэя. Молодой воин стал пятиться назад. Монстр подошёл к старшему брату и стал медленно разевать пасть. Было видно чёрную пелену, которая изливалась из пасти зверя и стала обволакивать Хэя облаком, парализуя его волю всё больше и больше. Вдруг прозвучал уверенный и громкий голос Джумоука, каждое слово которого ложилось на окружающее пространство как тяжёлый камень размером со скалу: «Отойди от Хэя! Эйвхоры, я повелеваю вам уйти!»

Звери, что терзали ворота дома, после этих слов ёжась и повизгивая, убежали в лес. Тот, что был возле братьев, устремился за остальными.

«Почему он пошёл на меня?», - произнёс ничего не понимающий Хэй и стал помогать брату высвобождаться из ловушки. Джумоук, уже стоял на ногах и с любовью посмотрел на своего брата: «Потому, что ты всё же испугался за меня», и ласково хлопнул его по плечу. Брат опустил голову. Джумоук крепко обнял его и сказал: «Нас заждались мать с отцом, и им нужны мы оба». Смерчи, снующие вокруг, стали набирать силу, и братья пошли домой. Сначала Джумоук, а за ним и Хэй.

У всей этой ситуации был ещё один свидетель. Это был Дшуд и сейчас он смотрел на удаляющихся братьв. Он слышал зов и веления Хэя как и другие трое эйфхоров. Но прибежав на место зова, он почему-то просто спрятался в близлежащих зарослях и стал наблюдать за развитием событий. Снова оставшись совсем один, он отметил что ветры уже стихают. Ему надо было срочно искать убежище. Если эшфарумы обнаружат его в Фарумах во время затишья, то непременно убьют. Из глубины зачатков его души вырвался тихий утробный стон. Ещё раз взглянув в сторону закрывающихся ворот, он упал на четыре конечности и засеменил прочь.




Мы есть сейчас.



Джумоук вышел во двор своего дома и взглянул на солнце, находившееся в центре небосвода. Кружась, в небе плавали облака. Они были, как лотосы, распустившие свои лепестки над горами. Горизонт образовывал чашу, края которой растворялись в солнечном свете. Эшфарум стоял на дне этой заполненной, горами, долинами, реками и лесами гигантской чаши. Воздух благоухал свежестью, и ароматами цветов. Ему вдруг захотелось послушать ветра, на любимом озере и поговорить со своим старинным ветвистым другом.
Юноша закрутил вокруг себя воздух и оседлая смерч переместился к своему дереву. Он, как и всегда, присел под ним, упёршись спиной и затылком о ствол и стал поедать дары. Его глаза были прикрыты, а на лице отображалась блаженная улыбка. «Я зн-а-а-ю», - прошелестело листвой дерево. «Да, дружище. Я боролся со своими страхами во время ветров. Я подчинил себе зверя, которого не встречал раньше»: - подумал Джумоук, а дерево узнало его мысли. Но в шелесте листвы и вибрациях ветвей юноша почувствовал предостерегающие ноты.
В воображении Джумоука стали появляться сцены битвы на берегу этого озера. Когда видения стали отчётливей, то, к своему удивлению, он увидел себя, сражающегося с огромным чудовищем, похожим на волка. Затем, это были уже целые полчища эйвхоров, но тут уже рядом с ним сражались учитель Одджи и отец Дэи - Набба. А ещё, в одном из представленных деревом видений, бок о бок с Джумоуком сражался один из эйвхоров и это очень удивило юношу. Он резко вскочил на ноги и развернулся к дереву: «О чём ты хочешь меня предупредить?»

«Ты зна-а-а-ешь! Это грядё-ё-ёт!» - это звучало откуда-то изнутри.

Джумоук снова сел и закрыл глаза: «В каких обликах я ещё встречу зверя?»

«Ты найдё-ё-ёшь дру-у-уга среди н-и-их» - тянуло дерево вкрадчивым шёпотом в голове у вопрошающего.

Юноша был в смятении: «Ну это уж точно невозможно. - немного подумав он спросил - То, что я почувствовал тогда – это и есть воля?»

- И д-а-а, и н-е-е-ет.

- Но это чувство, что спасло меня от бесов Хэя… Оно заполняет меня всё больше и больше.

- Когда-а-а-нибу-у-дь ты ста-а-а-нешь и-и-м.

- Чем им? Я сам стану этим чувством? Я стану всепоглощающей волей? А как же воля других? Как же моя собственная воля?

- … Всему-у-у своё-ё после-е-ве-е-е-трие… Тебя-я ждё-ё-т твой учи-и-и-тель.


Юноша отыскал знакомое дерево в саду храма в горах высшего Фарума, и застал учителя за беседой с каким-то старцем, окутанным в красную материю. Он застал их как раз, когда они прощались. Cтарец приложил руку к сердцу и, взглянув с нескрываемым интересом на Джумоука, просто на просто растворился в пространстве.

- Мы есть сейчас Учитель. Кто был этот старец? Это был человек?

«Ты его видел?» - с изумлением спросил Одджи, вместо того, чтобы ответить на приветствие.

- А что я не должен был?

«Нет нет, всё нормально. Просто я думал тебя придётся этому учить. Видеть таких гостей могут не все - и это звучало несколько растерянно, - Это был идущий сквозь миры. Он приходил за подтверждением, чтобы свидетельствовать перед посредниками»

- Так о чём он свидетельствует? И в чём ему нужны подтверждения?

- Джумоук. Я обещаю тебе, что в скором времени ты всё обязательно узнаешь. Мы обязательно посетим верхний фарум людей, но пока тебе рано отвлекаться на это. Не всё сразу.

Проявляя уважение к учителю Джумоук сменил тему разговора хоть ему и было безумно интересна тема общения идущих из двух миров: «Учитель Одджи. Ты знаешь о моём приключении во время ветров?»

- У всех деревьев одни корни…

- Есть ли на свете зверь, которого я бы не смог побороть?

- Ты хочешь, чтобы это за тебя решил я? Или кто-то другой?

- Как он выглядит - этот эйвхор, что сильнее прежних?

- А ты понял, что такое воля? Ты помнишь новое чувство, что помогло тебе победить тех, едва не сожравших тебя с братом?

- Но дерево говорит мне, что это какая-то другая воля. Я чувствую её всё сильней и сильней. Утром, когда я смотрел вокруг, я видел эту волю повсюду. Как это понять?

- Это воля Великого Учителя.

- А как же моя собственная воля? Его воля поглощает мою собственную, и всё во мне пытается противиться этому.

- Эта всепоглощающая воля и есть Великий Учитель.

- Я совсем запутан. Я думал, что Великий учитель – это первоисточник мастерства общения между мирами, а ты говоришь, что воля великого учителя и есть сам учитель. Я….ты знаешь… я определённо не готов пока отдать свою волю.

- Это хорошо, что ты подвергаешь сомнению и изучению даже ту информацию, что получаешь от меня. Ты был бы мне неинтересен, если бы только беспрекословно и необдуманно исполнял команды, как дрессированный пёс. Надо делать только то, что говорит тебе твоя воля… ….ты и себе этого не должен, но так будет справедливо по отношению к себе же.
Есть вероятность, что со временем и при условии, что ты подчинишь волю всех эйвхоров - твоя воля и воля Великого Учителя станет для вас общей. Не бойся раствориться и исчезнуть в ней. Произойдёт обратное - ты получишь большую, чем когда-либо, целостность и знания. Это подобно пробуждению ото сна. Таких пробуждений тебя ждёт несчётное количество…

- А сколько их будет – этих эйвхоров?

«Как-нибудь ты подчинишь их всех. – улыбнулся учитель, а затем добавил: - В следующее послеветрие твоё дерево скажет твоё новое имя. Мне самому очень интересно узнать о нём. Мы есть сейчас».

Джумоук уже было сделал глубокий вдох, чтобы рассказать учителю про то, что стал невольным свидетелем дружественных отношений между эшфарумом и эйфхором, что в Фарумах определённо было исключением, но не смея более занимать драгоценное время учителя выдохнул со словами: «И до и после ветров учитель Одджи»…





Изгой.



Дшуд брёл по горам Фарума. Он крался как джирк, прячась от каждого шороха. Избегая встречи с представляющих ему смертельную опасность эшфарумов, он взбирался всё выше и выше. В его памяти всплывали картины пребывания во внутренних полостях. В пещерах было всё просто и там он чувствовал себя дома. Здесь же он чувствовал опасность за каждым кустом или уступом, но понимал: назад пути уже нет и не будет! Он определённо скучал по тому как Улым осыпал его ругательствами с притворной злостью, а затем, будучи уличённым в лицедействе, трепал его по холке, увлекая в очередную мнимую схватку.
Внимание странника отвлекли деревья, среди которых, за своими раздумьями, он оказался. Это были величавые и красивые растения. С них свисали лианы, по которым прыгали невиданные им животные. Похожие на уменьшенных трёхногих или трёхруких эшфарумов, они, прыгая, цеплялись своими четырьмя длинными крючковатыми хвостами и другими тремя конечностями за ветви растений и лианы.
Эти лупоглазые стрекочущие древесные карлики подняли такой шум и гам, что эйвхор невольно стал озираться по сторонам, пробираясь поближе к зарослям, и спрятался в кустах. Шум не прекращался. По всей видимости, было уже поздно прятаться, потому что он, вдруг, услышал своё прозвище, данное ему Улымом: «Дшуд! Выходи – я тебя видел»! Это прозвучало как твёрдое веление эшфарума. «Я тебя знаю! Ты Дшуд! Выходи сейчас же!» - для эйвхора это прозвучало как приговор. Сначала его сердце сжалось, но непомерная воля к той свободе, что он уже успел вкусить убила страх в одно мгновенье. Оскалив клыки, он выпрыгнул из кустов, занимая боевую позу на четырёх конечностях.

«Как тебя сюда занесло?» - спросил незнакомец, как бы самого себя. Он тоже принял боевую стойку и уже обнажил меч.

Тут Эйвхор тоже узнал его. Это был тот воин, на которого некогда наслал его собратьев другой, сам же потом помогший выпутаться ему из ловушки, эшфарум.

У Джумоука вызвал удивление взгляд зверя, в тот момент, когда тот замешкался в раздумьях. Это не был отвратительный, всепрезирающий и гипнотизирующий взгляд эйвхора. В этом взгляде было что-то, что заставило его сказать: «Ты можешь не биться со мной если не хочешь. Ты же понимаешь меня? Ты же понимал того громилу, что разговаривал с тобой тогда, там в лесу – Джум стал медленно опускать меч на землю, – Видишь, я не причиню тебе зла если ты не станешь сам нападать на меня».

Эвхор стал ходить вправо и влево не отрывая взгляда от потенциального врага. Он интуитивно понимал сказанное, но жизнь в пещерах научила его не показывать трусость.

Это поведение не было типично для зверя, так как те или повиновались или атаковали. Именно поэтому эшфарум решил продолжить устанавливать с ним контакт: «Я не сделаю тебе ничего плохого, - он оставил меч лежать на земле, протянул руку и стал медленно подходить к зверю. – Ну же, ответь мне: Как ты умудрился забрести в сад верхнего Фарума? Ты хоть понимаешь, что будет, если учитель Одджи увидит тебя тут?»
Джумоук стал махать руками разгоняя стрекочущую над их головами ватагу, а затем снова поднял руку и подошёл уже совсем близко.

До этого, с таким мягким и добрым тоном в голосе с затравленным зверем разговаривал только Улым. Оставленное оружие и протянутая рука тоже невольно заставила зверя сделать шаг в сторону Джумоука, но он неуверенно остановился. Он уже не скалил клыки, но повёрнутая в бок голова и направленный на ноги эшфарума взгляд говорил о том, что он всё ещё на чеку.

Протянутая рука юноши уже коснулась его холки и стала медленно гладить его: «Ну же. Ты можешь доверять мне».

Смелость воина, его улыбка и добрый тон сделали своё дело: эйфхор был покорён. Светясь улыбкой, Джум уже трепал его за шею совсем как Улым: «Вот это да. Да ты просто явление». Но тут он вдруг опомнился, осмотрелся по сторонам, и стал говорить: «Слушай дружище. Тебе лучше не появляться в этом саду и найти убежище где-нибудь неподалёку от него, а то эти пустоголовые крикуны снова выдадут тебя. Там довольно тихое место и мало кто там бывает».
Эйвхор утвердительно встал на ноги и снова упал на четвереньки. Джумоук развернулся на далёкий оклик учителя. Оборачиваясь на ходу, он кинул напоследок: «Я буду тебя навещать…Мне надо спешить… учитель уже видел меня и знает, что я здесь».








Ветра перемен.


Завидев своего ученика снова, Одджи побеспокоился: «Всё ли у тебя в порядке? Просто ты только появился и пропал сразу надолго, а мы ещё и не начинали наш урок. Я уже стал беспокоиться».

«Всё впорядке» - Джумоук отвечал с черезмерно невозмутимым видом, что не могло не вызвать подозрительный прищур у учителя. Переводя внимание и меняя разговор на более весомую тему, он взял инициативу на себя и продолжил: «Моё дерево дало мне новое имя. Оно сказало, что я теперь Ратха – крадущийся к свету. Разве к свету возможно подкрасться или я крадусь, опасаясь чего-либо на своём пути»?

«Мир в лучах Атона и есть порог света, и попасть туда из наших задворок довольно таки сложно»: сказал задумчиво Одджи, а потом добавил: «Для меня самого это новость».

У эшфарумов было принято носить имена, согласно внутреннему содержанию или предназначению, и поэтому юноша принял новое имя как неотвратимую данность и сразу свыкся с ним.

Бывший Джумоук - а теперь уже Ратха и его учитель вышли на поляну в саду при храме. Учитель обратился к юноше: «Как ты думаешь, ты можешь создавать любые вихри»

- А что есть вихри, в которые я не могу превращаться?

- Да, Ратха. Но этот вихрь не очень похож на ветровую воронку - что перемещает тебя в нашем пространстве. – Одджи сделал пасс рукой, и вокруг него стал образовываться ветровой поток. Учитель немного переместился назад и сделал ещё несколько пассов руками, изменив положение тела – он повис в воздухе параллельно земле.
Ветровой поток вокруг него стал принимать невиданную юношей до этого форму. Вихри стали крутиться от груди учителя вниз, потом у самой земли они закручивались вверх, и сверху опять ниспадали к груди учителя, образуя подобие вихревого яблока вокруг учителя. Вдруг, его тело разделилось на две одинаковые части. Одна часть учителя растворялась в этом замкнутом круговороте и превратилась в единый циркулирующий поток, а другая улеглась на землю. Этот поток уже не был вихрем ветра, и он не беспокоил своей циркуляцией окружающие предметы. Поток становился всё тоньше и тоньше.
Траектория циркуляции потоков утончалась, пока эта фигура не растаяла в воздухе. Затем она снова появилась и снова стала превращаться в пожилого эшфарума совмещающегося со вторым, приподнявшимся над землёй телом.
Не прошло и трёх секунд, как уже одно целое и совмещённое тело учителя уже вертикально стояло на ногах. В его руках была ваза изо льда, которую он положил на землю. Ваза тут же растаяла и растеклась в лужицу. «Это лёд из нижнего мира?»: спросил Ратха. «Это хрусталь. Люди делают из него посуду»: - отвечал с лукавой улыбкой Одджи.

- Но когда ты успел побывать в нижнем мире и прихватить там эту ледяную вазу?

- Никогда.

- Но ведь ты принёс лёд.

-Когда я был безветренным потоком, наше чередование ветров и послеветрий остановилось для меня так же, как и чередование суток нижнего мира. Они называют это временем и думают, что оно есть, потому, что у них ночь чередуется с днём, как наши послеветрия с затишьями. Ты ведь знаешь: наша Мать-Земля округла и заканчивается нижним миром. Так же знаешь, что сферы земного шара крутятся вокруг своей оси в противоположных направлениях и всё это, в свою очередь, крутится вокруг Атона.

- Поэтому у людей есть день и ночь?

- Верно, юноша. Люди разбили путь земли вокруг солнца на отрезки – сутки, а сутки на 24 отрезка своего пути на земле вокруг солнца и назвали это временем, хотя этот путь непрерывен и без отдельных отрезков.
Если смотреть на всё это с точки, находящейся вне гелиоцентричного содружества тел Атона, то этого времени, в том качестве что они знают, просто не существует. Там, другое время и оно течёт где-то быстрее, а где-то намного медленнее чем время людей и наши послеветрия.
Они создали часы, отмеряющие выдуманные отрезки своего пути вокруг солнца, и думают, что время есть, потому что часы ходят и земля крутится вокруг Атона, а не потому, что они его придумали.
Их бытие синхронизируется с часами и поэтому у них есть сроки жизни завязанные на витках земли вокруг солнца. Проще говоря – они думают, что ветер существует, потому что шевелятся листочки.

- Почему люди так глупы?

- А разве это не ты мне недавно заявил, что стоишь над своим миром, потому что он есть над твоей головой?

- Ратха смутился и призадумался: «Ты научишь меня перемещаться в безветренном потоке»

- Терпение, юноша. Одна твоя часть останется тут. Освоение того потока, что использовал я, тебе ещё не под силу. Я, так же, научу тебя перемещать эйвхоров и ты поймёшь, как они вселяются.

- Разве не мы велим эвхорам вселяться в людей?

- Они сами находят себе жертву. Так же, как и в нашем мире, их ведёт запах страха.

После непродолжительной паузы он добавил: «Нам нужно лишь определить необходимость присутствия беса и место – куда и когда его переместить».

- А звери полностью подавляют волю людей?

- В кого-то из них они могут прокрасться глубоко в их сущность, пожирая их волю и волю Великого Учителя, живущую в их сердцах, без остатка. Когда с волей Великого Учителя покончено, люди сами обращаются в зверей и ищут новую жертву. После смерти их души попадают в мир низших фарумов наших и мира людей. Ратха, нижний Фарум – это пожизненная тюрьма, из которой тебя вызволила сама мать земля, послав сюда вестником твоё дерево и назвав тебя Ратхой. Ты же видел, сколько ненависти и злобы в низшем Фаруме. Люди называют наш мир Адом, но мало кто из них понимает, что и рай, и ад есть в обоих наших мирах…

- А если люди изгоняют из себя зверя, то куда попадает их душа после выхода из тела.

- Они рождаются в мире посредников Великого Учителя на Атоне или в мире посредников-опекунов на земле. Это те же люди, только в будущем.

- Люди станут посредниками опекунами?

- Да мой мальчик. Но их ждёт много испытаний перед общим просветлением. Сейчас же и нас и их, в этом их времени, опекают посредники Атона. Они беспрепятственно перемещаются на ядро земли. Наше солнце – это часть Атона. Они могут принимать и наш и людской облик. Они могут принимать облик всего, что мы знаем.

- Как они не сгорают на Атоне учитель, и какой там может быть мир?

- О это прекрасный мир. Это огромный и бесконечно красивый сад, переполненный волей Великого Учителя. Посредники и люди называют это всеобъемлющей любовью. Их природа и физиология соответствует температуре Атона.

- Ты говоришь так – словно бывал там.

- Я жил там в прошлой жизни. Поверь мне – там есть и деревья, и цветы, и моря, и реки. Там мы можем творить свои миры и жить в них.

- Значит тех, кто пал там – тоже низвергают в Фарумы? За что низвергли тебя?

- Падших низвергают с Атона в наш высший Фарум и Фарумы людей. Очень часто в мире людей души с Атона попадают в их высший Фарум. Они называют его Тибет. Он находится высоко в их горах, как и у нас. В мирах земли много низвергнутых с Атона, и Великий Учитель стирает причину изгнания из нашей памяти. Кому-то возможно тамошняя жизнь, рано или поздно, начинает казаться пресной, и они осознанно возвращаются в наши земные миры.
При этих словах учитель еле заметно, но поменялся в лице и в этом задумчивом выражении, с трудом, но можно было прочитать улыбку. Но потом, сконцентрировавшись он продолжил: «Кто-то приходит оттуда по своему желанию и с какой-либо особой миссией. Там и здесь нельзя никого ни в чём винить, и даже себя. Чаще всего мы низвергаемся именно из-за этого. У низвергнутых из мира людей пропадает, почти вся память. Это школа Великого Учителя. Мы лишаемся всей, или части памяти о прошлых жизнях, для того, чтобы в наших жизнях мы не принимали предвзятых решений в бесчисленных ситуационных экзаменах. Ты бы закончил школу низшего Фарума, если бы подсмотрел ответы к задачам?»

- Тамошние учителя видят ложь. Да и ответы я, скорее всего, забыл бы очень быстро - в таком случае.

- Так и Великий Учитель её видит, и прячет правильные ответы, для нашего же блага. У нас есть такой дар как сны. В наших снах Он отправляет нас в разные миры и ситуации, давая этим нам подсказки. Я научу тебя пользоваться снами как шпаргалками, и читать знаки посредников Великого Учителя…

- Знаки?

- Да мой юный друг. Думал ли ты, к примеру, когда тебе было больно по какой либо, случайной на твой взгляд, причине – в таком ракурсе: «Это возможно подсказка о том, что я что-то делаю не так»? Или, ещё пример: Ты задаёшься каким-либо вопросом и, вдруг слышишь ответ на него из совершенно постороннего источника… Либо это фраза из беседы проходящих мимо случайных эшфарумов, либо какое-то, казалось бы, не относящееся к вопросу событие, подсказывающее аккурат ответ.

- Ты хочешь сказать, что надо во все уши и глаза вглядываться и вслушиваться во всё вокруг?

- С этого момента, ты должен быть бдительным и следить за каждой мыслью и словом. Иногда мысли нам внедряются извне. Слово, как озвучивание мысли, неотвратимо провоцируют начало необратимых процессов. Результат этих процессов зависит от того, что несёт само слово. Когда это знак, то ты интуитивно понимаешь, что это не может быть простым совпадением!
Весь секрет чтения знаков и заключается в том, чтобы научиться не игнорировать такие моменты, а замечать их и пытаться осознать сам факт чьего-то участия в твоей судьбе. А вообще знаки можно воспринимать как подсказки, которые ты сам оставляешь себе, когда изъявляешь волю ещё раз пройти одну из земных жизней...



Призрачный аромат света




У самого края одного из обрывов стоял эшфарум, а рядом с ним, на четвереньках эйфхор. Они молча созерцали распростёршиеся под ними долины и пики гор. Дшуда тоже завораживал этот вид. Он уже был свидетелем подобных пейзажей в голубых горах людей. Как-то его призвали туда, члены одного из маленьких племён аборигенов, которые могли сами вызволять эйвхоров из их пещеры. Они считали привилегией иметь в душе бесов. Чем больше зверей вмещала их душа, тем величественней они себя чувствовали.
Эти карлики могли сами покидать свои тела и причинять вред своим врагам. На охоте – они тоже подчиняли себе волю своей добычи вводя её в оцепенение. Они были крайне мстительны и казнили всякого кто имел неосторожность перейти им дорогу. Маленькие чёрные колдуны травили души своих недругов гончими тьмы, среди которых был и Дшуд.
Но существовали и те – кого эти карлики, с отвратительными жабоподобными взглядами, боялись, как огня. Это было племя более рослых и благовидных соседей. Когда как уродцы селились, в основном, возле болот, племя вселявших в них ужас соседей жило на открытом склоне горы. При встрече с ними, злобные карлики, всеми своими притворными конвульсиями страха, изъявляли полную покорность.
Дшуд, видел только их призрачные очертания. Такова его природа – он видит только вместилища страха, а тут таковых просто не существовало. Но сквозь пелену их еле уловимых очертаний, эйвхор чувствовал другое притяжение. То был не страх. По интуитивным предположениям зверя, это предвещало большее наслаждение, чем покорённая и робчащая душа. Что-то светилось изнутри эфирных существ каким-то другим, не всем видимым, обогревающим сердце светом. Именно этот свет словно обжигал карликов и неизменно отбрасывал Дшуда и его разношёрстных собратьев на почтительное расстояние. Не раз он был свидетелем того, как эти фантомы помещали более яркую часть своего света в своих рогатых и мычащих животных. Тогда свет исходил и от них.

Похожее на это, еле сочившееся из Ратхи свечение он видел и сейчас. Теперь оно не отталкивало эйвхора, так как, в этот раз, он был в своём теле.

Ратха, отрываясь от созерцания горных пейзажей, отвлёк от своих мыслей и эйвхора: «Ты наверняка был в мире людей. Жаль, что ты не можешь мне ничего рассказать. - он потрепал своего клыкастого друга по холке, - учитель говорит, что я уже готов идти туда с ним. Я уж посмотрю; что ты успел там набаламутить. Будешь прилежно себя вести, я, со временем, стану брать тебя с собой. Если ты хочешь этого, ты должен будешь беспрекословно меня слушаться».

Дшуд стал ходить из стороны в сторону. Казалось, что он хочет о чём-то сказать. В его глазах засветилась надежда. Надежда освободиться от всего того, что сдавливало и подавляло его дух до этого. Ещё он сказал бы, что уже видел его – Джумоука-Ратху среди людей прежде, но не знал, как сделать это…..


Люди



Настало послеветрие первого перемещения в мир людей. Одджи оснащал ученика напутствиями и советами: «На пути к свету много врагов. Ты пройдёшь не одну схватку с ними. Если бой уже начался, ты должен призвать в себе воина. Этот воин всё сделает за тебя, но ты должен его беспрекословно слушаться. После вашей совместной схватки, тебе надо будет снова отпустить его».

После последней, непродолжительной медитативной подготовки, они с учителем появились на лужайке перед домом какого-то фермера. Ратха и его учитель были бестелесны и видели мир людей так же, как и люди видят его.

Но время сейчас остановилось. Всё вокруг застыло в своём движении. Птицы зависли в воздухе. Маленькая рыжая как солнце девочка, запрокинув голову назад и подняв руки, неподвижно стояла на лужайке. Она смотрела на зависший в воздухе мяч. Возле дома стояли мужчина и женщина. У мужчины был открыт рот, а руки разведены в стороны.
Лицо девушки застыло в улыбке. На дороге был человек на велосипеде, а в воздухе зависли брызги из-под его колёс, переднее из которых уже въехало в лужу. На холме паслись странные рогатые животные. Одни из них замерли, срывая зубами траву с земли, другие, жуя её. Ратха смотрел на людей. «Но они такие же, как и мы», - произнёс он изумлённо. «А чего ты ожидал? Не думал ли ты, что у людей есть клыки и рога» - ответил юноше учитель.

- У них и природа похожа на нашу. Только животные какие-то странные. У них очень глупый вид.

- Все состояния животных, для нас, имеют только два вида – или глупый или свирепый. В остальных случаях – они осознанны и это уже не животные, но люди в это не верят. Они едят всё что шевелится, и даже себе подобных. Ты бы смог съесть эшфарума?

- я думаю: такого эшфарума мы не найдём!

- а у некоторых из людей это не проблема. Да и к тому же люди думают, что животные - это их собственность. Люди, как и многие другие продукты творчества великого учителя способны к одухотворению. Душа силится и растёт путём одухотворения.
Когда человек воспринимает своё домашнее животное как осознанное существо и относится к нему подобающе и имеет с ним диалог, то рано или поздно оно начинает проявлять признаки осознанности и становится ему полноценным собеседником. Это и есть трансляция индивидуальности первоисточника. Родители одухотворяют детей, пробуждая их души, транслируя первоисточник самого великого художника - Творца.
У людей, далеко в их горах, есть малочисленное племя, которое одухотворяет своих животных, подобных тем, что мы сейчас видим. Таким образом их дух живёт рядом с их душами. Свободных животных люди почти всех истребили. Дело в том, что если бы, с самого начала люди тратили, хотя бы десятую часть своих усилий не на культивацию плебейства и насилия, а на качество образования своих новых поколений, то им бы не пришлось растрачивать себя на поиски безопасности в толпе-стаде.
Каждая душа, должна пройти все этапы развития. На этом этапе у них превалирует животное начало, но у них уже есть задатки гуманизма и есть уже среди них образованные души, внедрённые с Атона. Со временем… с их временем душ учителей будет становиться всё больше и больше. Но сначала они будут учить людей коллективной дисциплине, готовя их к осознанию всеобщего единства.

Одджи щёлкнул пальцами. Всё вокруг ожило. Молодая пара у дома оживлённо беседовала. В какой- то момент юноше показалось, что маленькая девочка посмотрела на них с учителем и даже улыбнулась. Было абсолютно непонятно: откуда ребёнок мог иметь такой проникновенный и осмысленный взгляд?! Ратха понимал всё, о чём говорили люди, прежде чем они произносили слова. Это было похоже на то, как он беседовал с деревом. Он так же слышал и деревья, и людей, и животных.

Учитель стал призывать зверя из своего мира, зачитывая коды, открывающие сообщение между мирами. Появившись, эйвхор стал рыскать по округе, втягивая воздух ноздрями. Люди не видели ни беса, ни эшфарумов, беседующих на лужайке. Что-то в походке и повадках монстра показалось Юноше знакомым. Он решил, что уже встречал этого зверя раньше.

«Зачем он здесь?» - спросил Ратха.

«Он скоро найдёт пристанище», - ответил учитель.

Юноша обратил внимание на молодую девушку, беседующую с мужчиной. Она была красива. Её чёрные, как смола, волосы развевались на ветру. У неё были глаза – голубые и бездонные как небеса. В этой бездонности читалась красота её бесконечного внутреннего мира и этот мир звал его. Юноша невольно подошёл к людям и стал за спиной мужчины, ловя взгляд этой девушки.
Этот взгляд говорил ему о том присутствии, которое он почувствовал в себе во время инцидента с братом возле их дома. Это присутствие читалось в глазах девушки, куда бы она ни смотрела и что бы она ни говорила. В мужчине же это читалось только тогда, когда он смотрел на девушку или на ребёнка. Когда же он отводил взгляд, обдумывая слова, сказанные девушкой, в его взгляде проявлялась его собственная воля и решимость.

Голос девушки был очень знаком эшфаруму, но он не мог понять, где он мог его слышать. Когда девушка засмеялась, и солнечный свет как-то по знакомому заиграл на белоснежных щеках девушки ямочками, Ратха вопросительно взглянул на учителя. Юноша был в смятении. Этот смех он узнал бы из тысячи!!! Мир, отражающийся в глазах девушки и её звонком и журчащем чистом смехе отражался в нём самом, и этот мир увидел Одджи. Учитель, встретившийся взглядом с юношей, был удивлён сам: «Мне указал это время и место один из посредников Атона и об этом меня оповестило моё дерево»: - как бы в оправдание произнёс он. «А переместить зверя сюда тебе тоже он указал?»- с укоризной спросил Ратха, показывая взглядом на тварь, рыскающую между мычащими животными, внося смятение в их стадо. «Что касается наших деревьев, то мы можем следовать мудрым советам Матери-Земли или нет, но игнорировать указания вселенских посредников Великого Учителя мы не можем. У нас единая цель! Давай посмотрим, что произойдёт дальше», - произнёс утвердительно и с нескрываемым интересом Одджи.

Человек, подъехавший на велосипеде, остановился возле дома и, сидя на нём, что-то искал, перебирая бумаги в своей сумке. Из беседы девушки с парнем было понятно, что он придумал способ увеличить воспроизводство потомства животных, которых они вместе содержали на ферме. Парень предлагал это сделать при помощи чего-то – что он называл музыкой, и это чрезвычайно веселило девушку.
ььььььььььььььььььььььььььььььььь б Её смех прервала девочка. Она подбежала к беседующим людям и закричала: «Мама, дядя Стив, смотрите – что-то с нашими коровками», - и указала маленьким пальчиком на мечущихся и неистово мычащих животных, к которым попеременно приставал невидимый для людей бес. Как только парень с девушкой повернулись в сторону луга на холме, на котором паслись животные, и парень уже сделал несколько шагов в их сторону, послышался кашель, привлёкший их внимание. - Это был почтальон, сидевший до этого на велосипеде и сейчас смахивающий со штанин мокрые грязные капли: «Простите. Здесь ли живёт Стив Уишем?» «Да», - ответила девушка. - «Я Эмили Уишем, а это Стив Уишем». Почтальон ещё раз неловко прокашлялся. По нему было видно, что ему самому была неприятна причина, по которой он обратился к молодым людям и он тщательно обдумывал каждое слово, прежде чем его произнести: «Очень приятно, Миссис Уишем», - он смотрел на девочку. «Мисс Уишем», - поправила почтальона девушка. «Простите - Мисс Уишем», - произнёс почтальон, переводя взгляд с девочки на её мать. Далее он молча протянул девушке какую-то бумагу и, после того как парень расписался на квитанции о получении, поспешил удалиться со словами: «Да пребудет с вами Господь».

Девушка, видимо вникнув в суть врученного ей документа, резко села на траву – там, где стояла. Было видно, что она потрясена, и улыбка в одно мгновенье исчезла с её красивого лица. «Почему ты не сказал мне об этом, Стив?»: - произнесла она с горечью. По её щекам потекли слёзы. Парень сел рядом с девушкой, обнял её и молчал. Девушка продолжала: «А как же я? Как же Лиз? Ты о нас подумал? Ты о себе подумал? Что теперь будет с нами? С нашей фермой? Что теперь будет с тобой – ты об этом думал? Ты ведь не маленький мальчик и всё это уже далеко не детские игрушки! Ты хоть понимаешь, что тебя могут убить?», - рыдала девушка.

Зверь отвлёк своё внимание от скотины и медленно стал приближаться к сидевшим на лужайке девушке с парнем. Он всё чаще и чаще втягивал воздух ноздрями. Девочка, наблюдавшая за взрослыми, села рядом с матерью и, гладя её колено, приговаривала: «Мамочка, не плачь, пожалуйста. Никто дядю Стива не обидит». Ратха, глядя на зверя, сделал шаг в сторону людей. Зверь остановился и уставился на него. У твари был очень знакомый взгляд, но юноша никак не мог понять – где он уже с ним встречался. Учитель схватил подопечного за руку, и, глядя ему в глаза, произнёс: «Всё произойдёт само собой, нам нельзя вмешиваться». Одджи перевёл взгляд на зверя, и тот опять стал приближаться к людям. Стив обнял сестру покрепче и виновато сказал: «Большинство ребят в колледже изъявили желание пойти добровольцами. Как я смотрел бы им в глаза? Я не могу быть трусом! Что про меня в таком случае сказал бы наш отец?» Эйвхор немного постоял напротив девушки, вглядываясь в неё, а потом зашёл за их спины, нюхая людей попеременно.

Стив посмотрел на стадо, пасущееся на холме, потом на сестру и племянницу и в его глазах промелькнул страх, который в нём сидел и который он подавлял с того момента, как объявили набор добровольцев на войну с фашистской Германией. Но сейчас он осознал всю тяжесть ситуации. Он понял - чего лишает родных и чего может лишиться сам. Зверь открыл пасть, прыгнул на сидящего парня и растворился в нём. Стив тут же поднял голову. Его взгляд стал твёрдым и злым. Он произнёс: «Я убью всякого - кого придётся убить ради вашей свободы. Я убью их ради вас». Ратхе показалось, что интонации в говоре, что он слышал как-то ему знакомы и он откуда- то знает этого парня, и где-то уже с ним встречался, но он отогнал эту мысль. Такого не могло быть! Увидев, что зверь выбрал молодого мужчину, а не Эмили или маленькую Лиз, он почувствовал облегченье.

Хоть Ратха и почувствовал облегченье, но то, что зверя принял Стив, ему тоже показалось несправедливым. Он вопросительно посмотрел на учителя: «Чем он заслужил этого»? Одджи поставил руку на плечо Ратхи и ответил: «То, что зверь поселился в нём, не значит, что зверь его подавил. Стив будет затмевать его своей волей, до тех пор, пока сам не даст зверю, сидящему внутри его сознания вырваться наружу. Поверь мне, как бы это ни было странно, но зверь внутри Стива – поможет ему выжить и вернуться к сестре, а любовь этой девушки настолько сильна, что поборет не одного проходящего через неё зверя и явится изгоняющим велением, которое со временем освободит и излечит душу Стива, когда он вернётся».

Юноша не унимался: «Но это уже было. И эта расовая война у людей уже была. Мы что, участвовали в том, что уже случилось? Почему мы не предотвращаем их беды раз нам известно о каждой из них»? Учитель развернул юношу к себе, положил вторую руку ему на другое плечо и, внимательно посмотрев ему в глаза, продолжил: "Им надо пройти свою школу и методы обучения придумываем не мы! Расовая война на земле существовала всегда. Она лишь затихала ненадолго и, к моему великому сожалению, не скоро закончится и с этой вспышкой. Души этих людей и вне времени - и в нём одновременно. Эти души живут на земле одновременно в разные земные времена и в разных телах-сосудах, проходя свои ступени интеграции в общий замысел великой воли! Иногда нам нельзя вмешиваться, а чаще всего нам можно только наблюдать – это уже наше образование!»

- Тогда где их души вне земных тел?

- Больше нигде! Разве что в других физических формациях. Ты поймёшь это с опытом твоей жизни. Надо чтобы ты сам это понял.

-Кому это надо?

- Ты ведь не мог побороть волю зверей, пока не столкнулся с ними сам, сколько бы тебе не объясняли, как это делать? Мало того, ты чуть не впустил в себя зверя, который предназначался другому, только что. Ты увидел в этой земной девушке волю Великого учителя и испугался за неё, как за себя.

-Я не испугался! Я не уверен, но мне кажется, что я уже где-то видел эту тварь.

- Вот и Стив не испугался. Тем не менее, кто- то теперь будет помогать ему принимать решения.

- Я совсем запутан, учитель. Как мне во всём этом разобраться?

«Ты уже многое понял и осознал. Не так ли, мой прилежный ученик?»- произнёс Одджи, улыбнувшись и потрепав по голове юношу, а затем добавил: «Урок закончен на этот раз, и нам пора в наш мир».

Когда Учитель и его ученик переместились в сад безвременных потоков, Одджи, прочитав на лице юноши любопытство, поинтересовался: «Что тебя гложет, Ратха?»

- Я могу понаблюдать за этой девушкой в другие земные времена и в других местах?

- Ты там бестелесен. Зачем тебе наблюдать именно за девушкой, и именно за этой. Ты кого-то ищешь?

- Я ищу, но не кого-то, а, я бы сказал, чего- то.

Учитель улыбнулся: «Я уверен ты выпытаешь-таки, где и когда её найти – если не у меня, то у своего дерева. Но сдаётся мне, что сначала наши, а потом и твои задания, будут, так или иначе касаться земных жизней этих трёх душ, коли мы уже с ними познакомились».

- Мы есть сейчас.

- И до и после, Ратха.




Арена страха



Воины, которыми руководил Хэй – брат Ратхи, занимались поддержанием баланса в нижнем Фаруме. Они усмиряли взбесившихся зверей, регулировали их популяцию и, периодически, стравливали их на арене страха. В этом плане, отряд усмирения разделял функцию Маана – смотрителя за эйвхорами. Так как правящий низшим Фарумом назначался советом высших учителей, то любое неповиновение ему или высшему совету так же пресекалось. Хэй был опытным воином и успел поучаствовать во многих битвах. Правящий Хорус симпатизировал Хэю - так как его впечатляли физическая сила и бесстрашие юноши. Он всегда мог положиться на молодого и сильного военачальника. Воин чувствовал эту поддержку и это придавало ему уверенности в себе.

Как только военачальник прибыл в поселение правления низшим Фарумом, он проверил часовых, дежурящих на стене, окружающей это поселение. Удостоверившись в бдительности выставленных караулов, военачальник направился к месту – где воины ждали своего дежурства и коротали время развлекаясь. Их развлечение состояло в том, что они призывали зверей покрупнее и пострашнее и устраивали между ними схватки на отстроенной для этого арене. Иногда воины сами восседали на сражающихся зверях, повелевая и управляя ими. Нередко такие поединки заканчивались схваткой и самих воинов. Придя, Хэй обратил внимание на шум и суматоху. Все бежали к звериной арене. Оттуда доносилась повторяющаяся команда, скандируемая хором: «Я повелеваю тебе пасть». Когда военачальник подбежал к ограде арены, ему открылась неожиданная картина: По арене метался разъярённый и раненый зверь. На земле, без движений, лежал один из воинов его отряда, а другой, восседая на втором, отбивающемся звере, отбивался и сам от взбесившейся твари как мог. Наблюдающие за происходящим остальные воины все как один смотрели на взбесившегося зверя и повторяли хором: «Я повелеваю тебе пасть…я повелеваю тебе пасть…».

Раненый воин, лежавший посреди арены истекал кровью и под его плечом уже образовалась синяя лужица. Вдруг, через ограду перемахнула какая-то девушка и не мешкая побежала к истекающему кровью воину. Это произошло так неожиданно, что остальные опешили. Кто-то закричал: «Она безумна. Что она делает? Зверь же сейчас сожрёт её». Тем временем обезумевший монстр протаранил рогами в бок зверя, на котором ещё сидел еле живой воин. Горе-воин упал со своего умирающего зверя, и, вскочив на ноги отбежал в сторону. Взбесившийся и никому неподчиняющийся монстр прижимал бедолагу к ограде и подходил к нему всё ближе и ближе. Эшфарум отмахивался мечом от наступающего зверя как мог, но было видно, что минуты его жизни сочтены и очень скоро он станет пищей ненасытного монстра. Девушка, тем временем, оттащила тяжёлого воина к стене, где его подхватили другие. Один из них повис через ограду, схватил девушку за предплечье и стал тащить её вверх. Настырная воительница высвободилась, оттолкнувшись ногами от стены арены резким рывком, чуть было, не потащив за собой своего несостоявшегося спасителя. Она упала на спину - в синюю лужу, вытекшую из-под агонизирующего зверя. Хэй не мог различить её лица, так как сначала этому мешало то, что девушка находилась к нему спиной, потом мешали её растрёпанные и беспорядочно ниспадающие волосы, а теперь и вовсе её лицо было вымазано в синей крови из лужи, в которой она лежала.

Отважная девушка быстро пришла в себя и встала, сначала на четвереньки, а потом и на ноги. Воин отбивавшийся от зверя, уже терял последние капли воли, уронил меч и был парализован гипнотизирующим взглядом самого страха во плоти. Чудовище подошло к нему вплотную и уже начало изрыгать чёрную ползучую и обволакивающую пелену из раскрытой пасти, сопровождая свой гипноз утробным рёвом. Неизвестная стремительно побежала к зверю и закричала что есть мочи: «Оставь его в покое». Хэй тут же узнал её по голосу. Это была Дэя. Монстр повернул свою морду, сомкнул пасть и недоумённо стал вглядываться в ту сторону, откуда донёсся звонкий и пронзительный крик. Пробегая мимо места, где ещё недавно лежал спасённый ею воин, девушка поддела левой ногой, оставленный им меч и подбросила его вперёд-вверх.

Через пару шагов, разбрызгивая поднятые в воздух вместе с мечом пыль и песок, которым была устлана арена она поймала его правой рукой начиная вращение вокруг своей оси по часовой стрелке и придавая максимум амплитуды и силы размаху меча. Меч, вылетевший из облака пыли снизу-вверх, рассёк нижнюю челюсть монстра вдоль на две части, увлекая за собой синие брызги. Девушка, вращаясь и, двигаясь дальше по инерции, ударилась об ограду арены и выронила отскочивший от стены меч. Её тоже отбросило в сторону, и она упала справа от развернувшейся в другую сторону твари.

Дэя потеряла сознание от удара головой о стену и лежала неподвижно. Тем временем полуживого воина, перегнувшись через ограду, подцепили остальные наблюдатели и втащили наверх. Зверь в ярости метался по арене, изрыгая нестерпимо страшный рёв, и обезумел от боли. Вся арена окрасилась в синий цвет. Наблюдающие за этими стремительно развивающимися событиями понимали, что, когда девушка очнётся – она не сразу придёт в себя и успеет испугаться взбешённого монстра, не успев опомниться и сконцентрироваться. Этих секунд хватит для того, чтобы зверь увидел её страх и нашёл её. Он парализует её раньше, чем она что-либо поймёт, а затем сожрёт. Все понимали и то, что девушка спасла двух воинов, жертвуя собой, но никто ничего не мог поделать из-за парализовавшего их страха.

Хэй взял копьё и перепрыгнул через ограду. Он окликнул зверя: «Я повелеваю тебе пасть» Но это прозвучало так неуверенно, что зверь тут же пошёл на него. Хэй очень боялся за Дэю. Со всех сторон на арену попрыгали воины и стали колоть зверя копьями, но его шкура была усеяна крепкой чешуёй, и проткнуть её было не так-то уж и легко.

Эйвхор метался из стороны в сторону, клацая усеянными клыками уже тремя челюстями вместо двух. Воин выбежал на него, пряча копьё за спиной. Тварь, увидев беззащитного обидчика, тут же бросилась на него. Военачальник побежал к ограде со всех ног. Монстр устремился за ним. Когда воин добежал до ограды, он резко присел на корточки в угол между землёй и стеной. Приседая, он выставил копьё в сторону уже почти догнавшего его чудовища, уперев нижнюю часть копья в этот угол. Зверь напоролся на копьё как раз, когда открыл пасть, чтобы перекусить убегающего на две части. Сомкнуть свои челюсти бес Фарума так и не успел, но изрядно поранил руки и плечи воина своими, острыми как лезвие клыками. Дэя пришла в себя как раз тогда, когда зверь побежал на Хэя, и она пыталась окликнуть чудовище. Но монстр уже ничего не слышал, а воин, проткнувший ему голову, сидя, истекал кровью. Дэя закричала: «Несите сюда куски материи. Его нужно срочно перевязать». «Я могу идти»- процедил, сквозь стиснутые от боли зубы раненый, аккуратно отталкивая ногами раскрытую пасть мёртвого монстра. Раненый воин проследовал за Дэей в палаты лазарета, что были неподалёку. «Тебе бы самой не помешала помощь», - всё ещё преодолевая боль, цедил военачальник, указывая на ссадины и царапины на ногах и руках девушки.

- Раны на мне заживут быстро. А вот тебя помяло изрядно.

- Я воин, и эти раны для меня мелочны.

- Ты ещё и хвастунишка – ты знаешь? Раны нужно обязательно обработать и перевязать. Ты ещё пригодишься Фарумам.

- Ты чуть не погибла. О чём ты думала?

- Всё обошлось. Мы спасли жизнь двум воинам. Джумоук многому меня научил – как ты понял.

- И она говорит, что это я, хвастунишка! Ты всё ещё называешь его Джумоуком?

-Я привыкну к его новому имени.

Дэя залилась смехом: «Мы, конечно, оба молодцы, но если вы не прекратите так развлекаться, то на вас не хватит ни меня, ни игл с нитями, чтобы вас штопать горе вы повелевальщики».

Хэй тоже смеялся: «Я восхищаюсь твоей храбростью, но и тебе и мне так влетит от твоего отца, что никакой эйвхор не позавидует».

Дэя усадила воина на кушетку и стала обрабатывать и перевязывать ему раны. Она взяла за руку спасителя, сев и сама рядом с ним и, перестав улыбаться, сказала: «Спасибо тебе за то, что ты спас мне жизнь. Я твоя должница».

Воин, смущаясь, ответил: «Перестань меня благодарить, ты ведь тоже не бросила бы меня в беде», а потом, улыбнувшись, добавил: «Я смотрю Ратха многому тебя научил. И ты знаешь, - он сделал серьёзное и задумчивое лицо, - тебе, ой, как сейчас не помешало бы умыться». Они засмеялись, но Хэй вдруг вспомнил что-то важное и опять серьёзно посмотрел на девушку: «Меня же Правящий Хорус заждался. Ему, наверное, уже всё доложили. Как же мне от него влетит…». Он ещё раз поблагодарил девушку за помощь и, прощаясь, спешно удалился.







Орден миражей



Хорус сидел в зале правящего и уже начинал нервничать, по поводу того, что Хэя долго нет, несмотря на то, что за ним давно послали. Когда юноша наконец вошёл в зал он услышал: «Я надеюсь то, что тебя задержало - это что- то очень важное. Или в этом виноват нерасторопный гонец»?

- Гонец тут не причём. Просто, взбесилась одна из тварей, и её пришлось усмирять.

- Теперь понятно, откуда твои раны. Твои воины не способны без тебя справиться?

- Поверь мне, Хорус – это был особый случай. Такого давно не случалось и верный военачальник поведал Правящему о случившемся.

Хорус ненадолго задумался, а потом сказал: «Она очень смелая девушка. Она ищет. Только ищущим присуще такое бесстрашие».

«Но чего ей искать? И, следуя твоей логике, я тоже чего-то ищу. Что ищу я?» - изумился воин.

- Твоё бесстрашие не универсально потому что ты ищешь не то что она. Она чувствует свою неполноту.

- Какую неполноту, Хорус? Ты будешь говорить загадками дальше или объяснишь мне что-нибудь?

- Я как раз и вызвал тебя, чтобы поговорить кое о чём, очень важном.

- Я готов тебя выслушать.

- Всё о чём ты услышишь, не должно покинуть эти стены. Иначе ты погибнешь сам и погубишь очень важных эшфарумов.

- Речь идёт о каком-то заговоре?

- Нет. Это не заговор. В нижнем Фаруме есть тайное общество. Они тоже ходят через два мира.

«Что нужно для того, чтобы в него попасть?» - Хэй насторожился, так как этого не смог бы сделать ни один зверь Фарумов, чувствуя добычу. Это был охотник, понимающий зверей на столько, что мог повелевать ими.

- Пока ты можешь для этого, лишь проявить терпение и внимательно меня послушать.

«Мой рот на замке и я - само внимание» - произнёс утверждающе Хэй.

Правящий открыл одну из дверей зала, кивком указал юноше следовать за ним вниз по лестнице, и продолжал говорить: «Мы называем себя «Орден миражей». У многих эшфарумов есть их недостающие части в нижнем мире. Это не двойники, а именно части их самих. Мы называем их миражами. Основная причина основания этого ордена – это потребность вступающих в него в изучении своих проекций - миражей. Мы называем это поиском себя. На законных основаниях, как ты знаешь, в нижний мир могут ходить только высшие учителя, их ученики и призванные ими звери. Те звери, что мы для них готовим, - это не всегда просто звери, Хэй. Иногда это члены нашего тайного ордена». Стало темно, и Хорус зажёг один из найденных на ощупь факелов, развешенных по стенам. Хэй увидел старые, каменные стены коридора по которому они шли. Они находились в каком- то подземелье.

«В вашем ордене есть звери?»- удивился воин, - «но они же неразумны».

Хорус молча подвёл воина к глухой и тяжёлой двери. Она со скрипом открылась, и сама захлопнулась за спинами беседующих, как только они вошли, что невольно заставило обернуться нового визитёра. Правящий установил факел на подставку перед собой, и отражение огня стало играть во множестве зеркал. Они разожгли все факелы что крепились к стене возле входа, а затем Хорус затушил все кроме одного, снял со стены подобие веера и стал разгонять дым вокруг. Они оказались в зеркальном лабиринте, где свет горящего факела и дым затушенных, образовывали многочисленные иллюзорные искривления в отражениях и пространстве. Правящий сделал шаг в сторону, и юноша уже не понимал: где Хорус среди множества отражений, а где его искажённые дымом и зеркалами отражения в полумраке. Он стоял на месте, боясь ступить и шага. «Мы принимаем их облик», - произнёс Хорус, и к военачальнику издалека стало подходить одно из странных отражений. Хэй опешил и, схватившись за рукоять меча, стал пятиться назад, но наткнулся спиной на зеркальную стену. Лица существа, медленно идущего к воину, было уже не узнать, и только во взгляде оставалось, что-то знакомое. Это был уже не Хорус, а страшная тварь с клыками, когтями и красными, как человеческая кровь, глазами. Меняющиеся отражения правящего продолжали говорить: «В этой комнате ты можешь оборачиваться зверем. Ты будешь ходить в таком облике в нижний мир и вселяться в людей, а может и в свои миражи. Ветра с послеветриями не чередуются, пока ты в этой комнате и будешь ходить в нижнем мире. Здесь всё остановится в ожидании тебя. Но ты должен знать, что есть опасность остаться там, если нижний мир станет твоим». Хэй был изумлён: «Скажи, Хорус, а я могу сейчас обратиться в эйвхора?»

- Ты всегда можешь пользоваться этим лабиринтом, но ты не можешь пройти в нижний мир, пока кто-нибудь из высших учителей не призовёт туда зверя. Тогда высшие учителя не смогут видеть тебя в мире людей. Ты сможешь беспрепятственно ходить через два мира и после того, как ты посетишь свой мираж, тебе уже будет необязательно принимать облик зверя. После этого ты станешь невидим для идущих сквозь миры учителей. Если, конечно, ты не захочешь трогать и передвигать неживые предметы мира людей. Запомни хорошенько: делай это только в крайне необходимых случаях. Ты можешь привлечь к себе внимание высших учителей.

- Разве возможно трогать и передвигать предметы без тела?

- В мире людей мы можем прикасаться и воздействовать на неживые предметы. Только их ты будешь ощущать и чувствовать кожей так же, как и в теле, пока не получишь одно из их обмякших и теряющих от страха свою сущность и предопределение тел. Если ты будешь делать это останавливая человеческое время – то ты вне опасности… и поверь мне: ты сможешь использовать их безвременье для того, чтобы выработать любой план. Главное, чтобы в тот момент, когда ты решишь, что твой план безупречен не случилась какая-либо случайность. Случайности – это неотъемлемая часть их мироустройства. Есть один ньюанс: - эти случайности, будь они неладны, всегда играют на руку людям, и нам - эшфарумам можно смело утверждать – их случайности неслучайны и им помогают посредники Атона! Если другие идущие через два мира увидят предметы, перемещающиеся неестественным для людей способом, они всё поймут. Они быстренько тебя вычислят и низвергнут на каторгу в наш низший Фарум или на любой из низших секторов мира людей, где тебе всю жизнь придётся работать и кормить клопов или паразитирующих людей. Как только ты попадёшь туда, ты, в первую очередь, должен заняться поиском своего миража. После контакта с ним ты сможешь существовать там независимо от него и невидимым не для кого, если сможешь подчинить его волю нашей.

- Когда же это произойдёт?

- А ты готов к этому?

- Да, я этого хочу.

Хэй подумал о Дэе и о том, что он сможет встретить её там - в нижнем мире. И если она здесь предназначена его брату, то там она будет его!

Правитель продолжал: «Стань зверем и жди. Ты готов, и я только поэтому вызвал тебя. После того, как тебя призовут туда, ты сможешь сам вселяться в предназначенного тебе человека и выходить из него» Воин хотел спросить, как ему обернуться, но его внимание отвлекло одно из его собственных странных отражений. Оно в, проходящих сквозь дым и, отражающихся так же через дым в полутьме, обратных проекциях, трансформировалось и превращалось в монстра. Хэй поднял свою руку, но вдруг понял: это была уже не рука, а лапа с когтями. Он вдруг стал слышать странные звуки и речь – на непонятном ему языке. Зеркала вокруг стали сливаться в странный и невиданный им до этого пейзаж. Эшфарум вопрошающе посмотрел на одно из отражений Хоруса. «Ты должен представить себя в этой комнате, когда захочешь вернуться», - кричало откуда-то издалека одно из отражений, и уже почти совсем покинув свой мир, он еле разобрал последнюю фразу Хоруса: «Не трогай предметы…»



Бес Хэй.



Первое, что увидел Хэй в мире людей – это были странные и глупые животные, пасущиеся на холме. Он, разглядывая с любопытством всё вокруг, пошёл к этим жующим и мычащим существам. Животные почувствовали присутствие беса, и стали метаться по сторонам. Монстр чувствовал вкус их страха, и это ему очень нравилось. Хэй бегал вокруг коров и прыгал среди них, как пёс, которого только что спустили с цепи, попеременно получая всё новые и новые порции страха. Он сделал открытие: рога и шерсть животных – это неживые предметы, и он может к ним прикасаться. Бес шалил с детской непосредственностью и хватал животных за рога. Он мог долго так развлекаться, но его внимание отвлёк новый запах. Эйвхор втянул воздух ноздрями и определил направление источника страха. Это была девушка, сидящая на траве лужайки возле дома. Хэй знал, откуда так неожиданно появилась эта девушка – просто она стала вдруг видима для него, как только почувствовала страх. Она держала в руках какую-то бумагу. Астральный оборотень стал спускаться с холма, чтобы разглядеть девушку поближе, ведь он до этого вообще не видел людей. По мере того как монстр приближался к девушке, рядом с ней, на общем фоне, стал появляться силуэт. Затем, этот силуэт стал приобретать очертания молодого парня. А потом, рядом с ними появилась и маленькая девочка. Когда он подошёл ещё ближе - то неожиданно увидел Ратху, стоящего неподалёку и смотрящего ему прямо в глаза.

«Вот это совпадение. Значит меня призвал сюда Одджи» - подумал Хэй и сразу же увидел призвавшего его высшего учителя. Тот взял Ратху за руку и что-то говорил, глядя ему в глаза. Когда Одджи перевёл взгляд со своего ученика на обернувшегося в зверя воина, фигура Ратхи испарилась. Хэй подошёл к людям спереди. Эти люди как будто были ему знакомы. Он вдруг вспомнил, что видел этого парня в одном из своих отражений в зеркальном лабиринте, и он был очень похож на него самого. До него стал доходить смысл разговора людей. Страх сочился от них всех, но страх молодого мужчины имел особо притягательный и очень знакомый запах. «Этот Стив - это мой мираж», - подумал Хэй. Когда он посмотрел на девушку, то увидел в её взгляде бегущую с мечом девушку. Это были глаза девушки, которая, зная, что ей не победить – всё же бежала на эйвхора. В её глазах был тот самый страх за других, а не за себя. Оборотень узнал её – это была Дэя. Он так же понял из разговора людей, что им грозит война. Хэй зашёл за спины этих людей и ещё раз обнюхал девушку и когда он пытался узнать девочку, его вдруг стало притягивать к своему миражу. Соблазн полакомиться его страхом стал так непреодолим, что он открыл пасть в желании проглотить жертву целиком, но вдруг оказался внутри Стива. Он увидел всё его глазами. Память Стива открылась Хэю одной картиной. Он узнал всю историю жизни этого человека в один миг. Он поднял глаза, решительно посмотрел перед собой, вглядываясь в невидимого врага, со словами: «Я убью всякого - кого придётся убить ради вашей свободы. Я убью их ради вас».




Сны о миражах



Ратху захлёстывали эмоции. Он спешил к своему дереву, чтобы поделиться с ним переполняющими его новыми впечатлениями: «Мой друг я видел там Дэю. Как это возможно?»

«Ты узнал её потому что ваши пути переплетены» - тянуло дерево.

- Но как она может быть и там, и здесь одновременно?

- Там и здесь – это неполные части одного целого.

- Я чувствую себя её частью. И как мне помочь Дэе с Эмили собраться воедино?

- Дэя найдёт себя. Она ищет. Она тоже чувствует себя твоей частью. Вы – недостающие частички единого?

- Но как она найдёт себя в нижнем мире – если она не может ходить через миры?

- Ищущий да обрящет!

- А там есть мой мираж?

- А как ты думаешь?

-Как мне найти его?

- Когда придёт время, всё произойдёт само собой.

- Мы есть сейчас, мой друг.

- И до и после ветров, Ратха.

Ратха переместился в посёлок управляющих низшим Фарумом. Он застал Дэю в покоях лазарета. Девушка нарезала материю на ленты. Она засветилась улыбкой, увидев юношу. Ратха глядя на ямочки на щеках девушки и её чистые глаза, вспомнил Эмили. Её глаза были другого цвета, но в них отражался тот самый мир, что он видел в глазах Эмили. Эти глаза так же притягивали и завораживали его. Ему захотелось рассказать девушке о её мираже в мире людей. Он так же хотел бы рассказать о том, как они с ней похожи и что ей следовало бы найти её, но его предостерёг от этого его учитель. Девушка, смущённо отрывая взгляд от своего занятия, спросила: «Вдоволь ли ты нагулялся по нижнему миру? Люди, что живут в нижнем мире – они похожи на нас?

- Ты просто не представляешь насколько

- Я надеюсь ты не оставишь там свой разум?

«Я уже не знаю», - произнёс юноша. У него не выходила из головы загадка миражей. Он ищуще разглядывал Дэю и загадочно улыбался.

- Почему ты рассматриваешь меня так, словно ты впервые меня увидел?

- Тебе никогда не казалось, что ты живёшь где-то ещё?

Девушка отложила материю в сторону, повернулась к юноше и вопросительно посмотрела ему в глаза: «Я иногда вижу странные сны. Я живу там – в этих снах!»

«А ты не оставишь там свой разум?» - передразнивая спросил юноша.

Целительница толкнула Ратху в плечо и улыбнулась, но потом она сосредоточилась, как будто что-то вспоминая: «Всё что я помню, когда просыпаюсь – это то, что я была там. Там другой мир, но для меня тамошней нет ничего странного в отличиях того мира от нашего. Когда я просыпаюсь, я прохожу сквозь безвременье. Я знаю, что в этот волшебный миг всё мироздание предстаёт предо мной одной картиной, но после пробуждения мне остаётся только сожалеть о мгновенном исчезновении из памяти деталей этого полотна судеб. Я помню себя из снов ещё секунду или две, но потом всё покрывается туманом и в памяти остаются лишь обрывки ситуаций».

А помнишь ли ты своё имя из снов?

- Я лишь помню то, что оно мне нравится и всё.

- А тамошняя ты похожа на тебя здесь внешне?

- Не знаю.

«Ты даже не представляешь - как она на тебя похожа», - произнёс юноша в пол голоса себе под нос, а потом, вспомнив о чём то, испуганно взглянул на Дэю.

Девушка схватилась за руки Ратхи мёртвой хваткой: «Откуда тебе знать? Ты был в моих снах? Ты что-то скрываешь от меня. Я вижу это по твоим глазам!».

Юноша отвёл взгляд в сторону, подумал немного, а затем снова посмотрел на неё: «Я могу попадать в твои сны. Меня и этому учат».

- Но если бы ты был там, то я бы это запомнила.

- Наверное, это потому, что ты меня там ещё не можешь видеть.

- Расскажи мне о моих снах. И почему я не встретила тебя, если ты меня там уже видел.

- Я могу лишь наблюдать за тобой там.

«Как? Ты наблюдаешь за мной - когда и где тебе вздумается?»: - покраснела и смутилась девушка. Юноша, поняв смущение Дэи засмеялся: «Это всего лишь сны… И… и потом я там бестелесен, и поэтому здесь ты мне более интересна», - он пододвинулся поближе к девушке и попытался её поцеловать в губы. Дэя приложила плашмя указательный палец поперёк его губ: «У нас ещё не было церемонии воссоединения. Так что увидимся в моих снах», - и зажурчала смехом. Ратха попытался сделать свирепое лицо, наклонил голову на бок и ухватился зубами за палец девушки: «Тогда я откушу и съем твой палец в залог того, что ты полностью будешь моей в будущем». Дэя взвизгнула и, звеня переливистым смехом, стала отбиваться от агрессора-собственника.

- Ты чуть не откусил от меня кусочек – похотливый монстр.

- У тебя такой вкусный пальчик, что мне удивительно – как тебя ещё никто не съел?

- У меня грозный защитник, крадущийся по снам.

Ратха задумался и спросил: «Скажи мне, пожалуйста, ты знаешь, что такое музыка?»

- Наверное нет, хоть это слово и кажется мне знакомым. Мне кажется – это какой-то вид диалога. Это, наверное, какой-то разговор с тем, что окружает нас.

«Странно» - подумал юноша, вспомнив диалог Стива с Эмили и произнёс уже в слух: - «Как чьи-то разговоры могут помочь в воспроизводстве глупых животных нижнего мира?» Он попытался это представить и непроизвольно стал смеяться. «Над чем ты смеёшься?» - она стала сердито толкать Ратху, но заразившись его неудержимым смехом, и тоже попытавшись вникнуть в способы вмешательства в воспроизводство животных - стала взрываться приступами смеха и сама.




Музыка Эмили



Ратха появился на знакомой ему лужайке. Он подошёл к окну дома и заглянул внутрь. Там внутри на деревянном полу на маленькой подушке сидела рыжая зеленоглазая девочка и что-то рисовала. На ней было жёлтое кружевное платье, которое сразу привлекло внимание незримого визитёра. Стив читал последние сводки в газете сидя в кресле. Эшфарум, глядя на Стива, отметил его внешнее сходство со своим братом Хэем. У него возникли смутные подозрения. Догадки были – одна невероятней другой, но он в итоге склонился к тому, что это всего лишь внешнее сходство. Невидимый для остальных гость не заметил, как оказался внутри дома. На стенах висели портреты. Он вглядывался в изображённые на портретах лица и видел в их глазах целые истории. Он подумал о том, что люди с такими осмысленными взглядами не могут быть неразумными. Он задавался вопросом: Что побуждает людей к таким неразумным действиям, как массовые убийства, войны и самоуничтожение? Эшфарум вдруг почувствовал на себе – чей-то взгляд. Это была маленькая Лиз, которая посмотрела ему прямо в глаза, когда он обернулся. Если бы у него на этот момент было тело, то он бы непременно почувствовал мурашки и гусиную кожу– настолько это было странно. Она улыбнулась и показала маленьким пальчиком на свой рисунок. Ему даже показалось, что он сейчас проснётся, как всегда. Он вспомнил эту маленькую солнцеподобную девочку из своего сна, и наконец-то ему представилась возможность посмотреть, что же она нарисовала на этом рисунке. На листочке, на одно из по-детски упрощённых изображений человека покушалось какое-то существо, напоминающее зверя. Рядом стояла ещё одна фигурка побольше, облачённая в синюю материю и с мечом в руках, похожими на одеяния и меч - что носят воины из его мира. Большая и маленькая фигурки кололи мечами зверя и на нём виднелись алые пятна. Ратха знал, что у людей кровь алая, а не синяя как в его мире и сначала удивился жестокости маленькой девочки. Но потом он вспомнил, как сам убивал зверей в своём мире, борясь со своими страхами, и к нему пришёл ответ. Ответ настолько простой, что ему стало досадно то, что он этого не понимал раньше: Их миры на столько переплетены, что друг без друга не возможны и причина людского страха не эйвхоры – они лишь следствие. Эшфарум почувствовал вину, за то, что он и ему подобные «вышемиряне» и являются средством проникновения бесов в людском мир. То, что животный страх в людях является тем кормом – что так привлекает зверей, казалось ему недостаточным оправданием. Этот страх и открывает перед зверями двери в души людей. Так уж всё устроено, и он не может этого никак изменить. Люди убивают не людей, а именно зверей в других людях вместе с ними, убивая в себе частички воли Великого Учителя. Они просто защищаются и пытаются отсечь путь зверю в свой мир, в ущерб своей душевной целостности равновесию и спокойствию. Он осознал своё предназначение и решил, что всего себя без остатка посвятит тому, что будет беречь и опекать эту частицу Дэи. Ему хотелось научить всех без исключения людей видеть себя среди упырей, питающихся их же страхом. Он непременно научит людей отваге. Ведь к всеобъемлющей воле Великого учителя может привести только бесстрашие!

Эшфарум чувствовал, как у него растут крылья и понимал, что теперь он может летать не просто как птица, а именно как мысли, что посещали его сознание. Теперь он сам может оборачиваться мыслью или ситуацией, порождающими нужное ему направление в сознании человека. Он понимал, что это отдаляет его от абсолютной свободы, но теперь он чувствовал ответственность за людской род и новую для него особую власть. Это чувство ему нравилось, потому что он чувствовал родство с этой хрупкой и по детски несмышлёной и непосредственной расой. Люди могут так беззаботно плескаться в океанах света Атона, путешествуя вместе с ним по звёздной бездне. Страх как бесовский поводырь водит тварей по затейливым тропам человеческих душ, оставляя минимум шансов успеху реализации естественных и закономерных стремлений. Это было понимание ответственности, вытекающее из ощущения власти как особой патронажной миссии. Ратха понял, что ему будет помогать то, что присутствовало в нём, когда он победил и подчинил самого страшного зверя на опушке леса возле своего дома. То, что тогда не отдало их с братом на съеденью зверю и то, что отражается во взглядах Эмили и Дэи одним бесконечно красивым и притягательным миром. Эта поглощающая его волю - воля Великого Учителя заполняла Ратху всего целиком, и он хотел этим делиться со всеми, с кем только мог. Он осознавал, что воля Великого Учителя становится его волей и не мог, и не хотел противиться этому. Ему хотелось, и плакать, и смеяться - одновременно. Это было как молния, поразившая его волю блаженством. Она искрилась непреодолимой вселенской силой и рвалась наружу из его груди невидимыми лучами. Эта сила не была разрушающей, а напротив - она сама собой являла созидание. Эшфарум не знал - чувство это или энергия подобная ветру - что перемещает предметы. Он не знал, как называть это потрясающее явление, но то - что он хочет, чтобы оно не заканчивалось - он знал точно и наверняка! И назад пути уже небыло!

Ратха подошёл к девочке поближе. Она стала вести себя так, как будто ничего не произошло, и сосредоточилась на своём рисунке. Эшфарум, вдруг, испугался, что сейчас она превратится в облако бабочек, которое растворится в пространстве, как в его сне и спешно отошёл от неё. Но этого, к его счастью, не произошло.

Стив, заметив странное поведение Лиз, и вглядываясь в то место, куда только что смотрела девочка, спросил у неё: «Кому ты улыбалась и показывала свой рисунок?»

«Это наш ангел-хранитель», - ответила девочка, улыбаясь своему дяде.

Стив улыбнулся ей в ответ: «Скажи ему, пусть он хорошенько приглядывает за вами, пока меня не будет, а я буду ему молиться».

Ратха в какой-то момент понял, что его размышления сопровождаются плеядой гармонирующих звуков, доносившихся со второго этажа дома, в котором он находился. Он был обескуражен. Это были переливы звуков из его сна, которые так его завораживали, что он забывал себя. Ещё он почувствовал в этих переливающихся в ответы вопросах присутствие чего-то или кого-то, что звучало в унисон с этим диалогом. Ратха переместился вверх и увидел Эмили, сидящую за полкой с чёрными и белыми клавишами. Эта полка выступала из тёмно-коричневого ящика, переливающегося отражениями окружающих предметов. Её тоненькие и изящные пальцы, танцуя, бегали по клавишам. Губы были сомкнуты, а взгляд сосредоточен на эмоциях, передаваемых ею танцующими по клавишам пальцами и превращающихся в переливы вопросов-ответов. Она смотрела; то куда- то далеко за стену, что была перед ней, то на свои руки. Иногда она закрывала глаза, и тогда на её лбу проступали морщинки, а по щеке скатывались капельки воды.

Юноша чувствовал всё то, что чувствовала девушка, и слышал ответы на звуки-вопросы. Он понимал, что это и есть язык, на котором говорит природа в обоих мирах. Это был язык, на котором говорят ветра, деревья и всё живое. Но того голоса, что он слышал сейчас, и который озвучивал и дополнял ответы, придавая свои оттенки диалогу, он не слышал раньше. Эшфарум решил, что это и есть голос Великого Учителя, передающего переливами звуков свою волю. Он опять почувствовал эту волю в ответах, когда Эмили выражала тревогу и беспокойство танцующими по клавишам пальцами. Но когда Ратха ложил свои руки ей на плечи, он чувствовал, как к его сердцу приливала какая-то сила и она передавалась сердцу девушки, потому что в последующих переливах звуков он слышал успокоение и негу. Тогда звуки становились, по-весёлому уверенными, и девушка склоняла голову на бок, касаясь его руки. Эмили вспоминала своих ушедших из этого мира родителей, и они жили в её музыке. Она вспоминала о том, как она удочерила Лиз, когда та была ещё совсем малышкой. Эмили со Стивом тоже осиротели ещё крохами и это было одной из причин, по которой они взяли похожую на солнечного зайчика девочку из приюта. Ратха чувствовал волосы девушки на своей руке, но не мог чувствовать прикосновения её щеки, так же как не могла этого ощущать кожей. Юноша чувствовал это прикосновение как-то по-другому. Это ощущение было тёплым, странным и завораживающим.

Но музыка вдруг прекратилась. Эмили развернулась на табурете и теперь бегала ищущим взглядом по пространству заполняющем комнату. Она неожиданно стала говорить, вглядываясь в пустоту: «Я знаю, что ты здесь»! Ратха от неожиданности стал пятиться назад, пока не отошёл к стене. Эмили продолжала, сцепив руки у дрожащего подбородка: «Мой ангел- хранитель. Я прошу тебя: Позаботься о моём брате Стиве. Прости меня, но мы с Лиз справимся здесь сами. Следуй за моим братом и оберегай его от греха и зла, если тебе предназначено Господом оберегать меня. Я люблю его больше своей жизни и не перенесу, если с ним случится что-либо плохое. Ты слышишь меня. Он и Лиз и есть моя жизнь, и ты должен беречь их, коли я заслужила твоей опеки»!

Она уронила голову и стала содрогаться, роняя слёзы. Плача, Эмили повторяла: «Я прошу тебя. Ты слышишь. Я прошу…». Ратха подошёл к Эмили, присел и обнял её. Он прижался своей щекой к её голове и стал гладить её по содрогающейся спине, осторожно прикасаясь к ней и пытаясь почувствовать это прикосновение своей рукой. Девушка перестала всхлипывать, она встала, и пройдя сквозь него и, вытирая слёзы, пошла к углу комнаты. Там она встала на колени и стала молиться, обращаясь к статуэтке изображающей человека, висящего на кресте. Она молилась, так как умела и так как её учили в церкви.

Ратха был в замешательстве. Он знал, что люди называют Великого Учителя Господом и Богом, посредников Атона - ангелами, а воплощения посланников Атона в их мире пророками и святыми. Но он не понимал; как она почувствовала его присутствие, и его смущало то, что девушка приняла его за посредника Великого Учителя. Он произнёс: «Мы есть сейчас Эмили – Дэя», ещё раз осторожно прикоснулся к её волосам ладонью и ушёл в свой мир.




Конол Мак Дара



Хэй застал свой мираж в разгар боя. Его взвод полз по равнине поросшей высокой травой. Вокруг стоял грохот взрывов и свист пуль. Когда взрыв прогремел совсем рядом, воин Фарума остановил течение времени и увидел пронизывающие всё на своём пути осколки. Один за другим он смахнул рукой те осколки, что застыли в стремительном полёте по направлению к его миражу, лежащему на животе. Осмотревшись и оценив ситуацию, Хэй понял, что ему придётся изрядно попотеть, и вряд ли выживет кто-либо из этого взвода, кроме Стива. Он понял это по количеству и концентрации снарядов, зависших в воздухе, и останавливал время после каждого прогремевшего рядом взрыва. Затем он врастал в Стива и полз, пока не добрался до укрытия. И сейчас, выйдя из своего миража, он осторожно осматривался, как и делал это перед тем, как он или его мираж собирался предпринять какое-либо действие в условиях риска.

Стив сидел на дне окопа, уткнувшись головой в свои колени, и держался двумя руками за голову. Какой-то воин стоял справа от него, и стрелял из пулемёта, высунув его из бойницы. В воздухе заунывно свистели мины и громыхали взрывы, разрывая в клочья всё поблизости и вздымая это всё в воздух, разбрасывая по округе. В, разорванном взрывами зенитных снарядов, небе летали смертоносные крылатые машины монстры. Пахло порохом, гарью и жжёнными человеческими телами. Это была жатва бесов Фарума. Человеческий ужас, будучи унижающим смрадом для людей, имел особый аромат для эйвхоров. Повсюду лежали испустившие дух и окровавленные тела людей.

Звери Фарумов были везде. Стрелок, стоящий возле Стива, резко присел рядом с ним и зажал уши ладонями. Совсем рядом прогремел взрыв, осыпая всё ошмётками земли. Пулемётчик смахнул землю со своей каски, поднял с земли каску сослуживца, и стал кричать, протягивая эту каску Стиву: «Послушай, солдат: если ты будешь бояться, то ты обязательно погибнешь. Если ты погибнешь, то некому будет подавать мне ящики с пулемётными лентами, так как мой помощник видимо тоже боялся - он кивнул на лежащее рядом окровавленное тело солдата и продолжил: "А убьют тебя, то убьют и меня. Тогда погибнут те, кого я прикрываю огнём пулемёта, а ребята уже почти добрались до вражеского дзота, возьми свою задницу в руки и принеси мне ящик с лентой, чёрт тебя дери»! Стрелок встал к пулемёту и стал опять стрелять из него прерывистыми очередями. Стив прополз к одному из ящиков с боеприпасами, рассредоточенных по дну окопа. Схватил один из ящиков, перевернулся, и стал на спине ползти к пулемётчику держа ящик на брюхе.

Хэй стоял над окопом. Пули пролетали сквозь него. Он оценивающе оглядел поле боя, пытаясь понять расположение врага. В фартук стоящего рядом орудия впилась пуля и отскочила сплюснувшись. Что-то для себя поняв, гость из «высшего» мира прошёл немного вперёд и стал падать на дно окопа, разворачиваясь в падении спиной вниз и принимая горизонтальное положение. Он упал в Стива совмещаясь с ним, раскинув руки, и тут-же снова увидел всё его глазами. Он почувствовал, что страх человека всё ещё позволяет ему управлять его телом.

Стив-Хэй встал на ноги и, пригнувшись, подбежал к пулемётчику. Он вскрыл деревянный ящик и выглянул из окопа, держа один конец ленты в руке. Стрелок, увидев осмелевшего сослуживца, улыбнулся: «Так-то оно лучше. Так и сам целее будешь». Помощник пулемётчика, наблюдая за действиями другого стрелка с винтовкой, и пытаясь перекричать шум пулемёта, заорал: «А как ты понял, что та мина летит именно сюда?»

«Что»? - пулемётчик прекратил на время огонь

- Я говорю про взорвавшийся снаряд. Ведь они свистят над самым ухом постоянно, но рядом мина взорвалась только тогда, когда ты присел в окопе. Пулемётчик взял из рук Стива конец пулемётной ленты, вправил её в пулемёт и стал снова стрелять, прерываясь для того, чтобы прицелиться. Помощник исправно держал и направлял ленту, пропустив её между большими и указательными пальцами своих рук. Между очередями пулемётчик стрелял прерывистыми криками: «Когда летит выпущенная в воздух мина… примерно там… где конец траектории её полёта… слышен именно шелест, а не свист – как слышат её в других местах… Наблюдательность… это ещё одно качество… которое поможет тебе выжить».

Стив взял винтовку и стал искать сквозь прицел врага. Он увидел замахнувшуюся руку, от которой отлетела в сторону вражеского дзота граната и услышал глухой взрыв, после которого массивная земляная крыша вражеского укрытия ввалилась во внутрь. С дзотом врага было покончено и наступило временное затишье. Хэй выбрался из Стива и стал оглядываться. Пулемётчик и его новый помощник присели на дно окопа. «Я Конол… Сержант Конол Мак Дара – военная разведка» - опытный боец с выпачканным грязью лицом протянул правую руку. Стив тоже представился, пожимая протянутую руку: «Рядовой Стив Уишем – сухопутные войска». Но вновь испечённый помощник не спешил отпускать руку Конола. Он опешил, встретившись с Конолом взглядом. Тот показался Стиву похожим, на кого-то знакомого и он, не разжимая руки, спросил: «Скажите Сержант Мак Дара, не встречались ли мы где-нибудь ещё?».

«Как знать, брат мой…как знать» - тоже, вглядываясь странным взглядом в Стива произнёс разведчик.

После слов «брат мой» Конол привлёк внимание и Хэя, наблюдающего разговор со стороны. Внешность разведчика, а особенно его взгляд поразительно напоминали ему его брата Ратху. Он только сейчас заметил и сходство в манере говорить и голосе. Сходство было поразительным. «Надо же» - подумал Хэй, – «мой мираж воюет - бок о бок с миражом моего брата».

А ещё Хэй заметил, что рядом с миражом его брата, постоянно находится какой-то эйвхор. Это был Дшуд. Он постоянно крутился по близости. Буквально охраняя и защищая Конола, он поражал параличом его врагов разрывая их волю изнутри.

Конол продолжил диалог: «Рядовой Уишем. Как вы оказались в этом окопе и где ваш взвод?»

- Скорее всего, они все мертвы, сэр. Нас накрыло массивным вражеским артиллеристским огнём, когда мы выдвигались к вам на подмогу.

- Знаешь, а ты мне нравишься парень, и у тебя, видимо, хорошая интуиция – раз ты выжил один из всех. Интуиция – это главное оружие разведки. Да и на труса ты вроде не похож.

«Как же… интуиция» - усмехнулся себе под нос Хэй.

Командир взвода разведки продолжал: «Мне нужны смышленые парни. Я обращусь к командованию и попрошу оформить тебя в мой взвод, раз твоего уже нет. Ты не против, братишка?»

Последнее из произнесённых сержантом слов подействовало на Хэя как команда к действию. Он мигом влетел в испугавшегося и мешкающего с ответом Стива, встал, поправил обмундирование и выпалил, громко чеканя каждое слово: «Нет, сэр. Я не против, сэр. Я почту это за честь, сэр»!




Планы ордена



Хэй прибыл к правящему Хорусу, чтобы рассказать об обстановке в низшем Фаруме и отчитаться о своих похождениях в мире людей. Он рассказал ему о том, что встретил там миражи дочери хранителя Наббы, брата и свой мираж. Эта новость очень обрадовала Хоруса. Но он не на шутку задумался.

- О чём ты задумался, Хорус?

- Я думаю о том, что Набба мог как-то подстраховаться. Ты же знаешь, как он любит свою дочь. У него наверняка есть свой мираж где-то рядом с ней. Ты не встречал там никого, похожего на хранителя Наббу?

- Ну, это я уж точно бы заметил. На что тебе сдался хранитель Набба и его мираж?

- Ты многого ещё не знаешь, мой юный друг. Дочь Наббы – это ключ к хранилищу писаний.

«Для чего вам это хранилище?»- изумился юноша, почувствовав тревогу за Дэю. Ведь в его планы входило свести её с Эмили и остаться вместе с ней в мире людей, покорив окончательно волю Стива.

- Наш орден мог бы получить безграничную власть над Фарумами заполучив право трактовать эти писания. Тебе понравился мир людей?

- Там поинтереснее, говоря между нами.

- Конечно мой друг – только между нами и больше никак! Я надеюсь, и ты это понимаешь?

- Я не привык трепаться о делах с кем попало.

- Мне кажется, это несколько уклончивый ответ. Скажу больше, и тоже между нами: мне известно о том, что ты неровно дышишь в сторону смазливой дочери хранителя. Запомни мой друг, сила и женщина – это несовместимые вещи. В низшем Фаруме полно безголовых и смазливых кур. Ты можешь иметь их столько – сколько пожелаешь. Ты, наверное, слышал о красотах моего гарема? Пользуйся любой, мне для друга ничего не жаль. Но я прошу тебя об одном: не мешай дела с личной жизнью. Это единственное, что настораживает меня, и не даёт посвятить тебя глубже в дела ордена. А ты перспективный малый. Два мира перед твоими ногами! Один опрометчивый поступок может тебе всё испортить. Ты, наверное, понимаешь, что назад уже у тебя пути не будет?

- Да всё я понимаю! Зачем держать меня за несмышленого младенца?

- Вот! Вот это мне нравится! Я узнаю Хэя – охотника!.. Дело в том, что во внешнем мире нашему ордену тоже нужны свои люди. Те, которых мы вскормили, циклятся на бумаге…ну ты же понял всё про их деньги?

- Да… там без них никак…

- Ну, это-то понятно. Но нам-то не деньги нужны. Нам нужен трон над обоими земными мирами!

- А Гитлер? Он же явно ваш выкормыш. Разве он плохо старается ради вашего трона?

«Ты должен говорить наш, а не ваш» - серьёзно заявил Хорус, а потом стал хохотать: «Он наш настолько и настолько осёл, что собирается к нам в гости на подводных лодках. Ты представляешь»? – сквозь безудержный смех, продолжал Хорус.

Хэй сначала смутился: «Я не так наивен чтобы поверить в это» - но потом, когда у него вопросительное выражение лица сменилось на улыбку, он тоже начал хохотать: «Ему же проще сразу с криком: «Зиг Хайль!» прыгнуть в жерло вулкана. Какая разница, где гореть. Да-а, вотчина у вас, позавидовать только. И где вы находите таких идиотов»?

«Этот истерик откопал карту нашего мира в Тибете и больше ничего не хочет знать. Нет, ну ты представляешь, насколько он туп?» - сотрясался хохотом Хорус ещё больше. Но вдруг он сделал серьёзное лицо и заявил: «Нам нужен нормальный полководец в мире людей. Всё в твоих руках Хэй. Всё в твоих руках…»

- Что я должен буду сделать?

- Ты знаешь…твой брат… - он слишком умён и отважен. И в последнее время он стал опасен. Он может испортить нам все планы с хранилищем писаний. Все эти миры – это поле великой битвы. Это как раз та среда, в которой воспитываются истинные и бесстрашные воины, не боящиеся пачкать руки. Тебе надо выбирать сторону. Вселенский баланс – это байки для неудачников. Твой брат уже принял свою сторону. И это сторона нашего врага!

- Ну, с миром людей примерно понятно. С чего мы начнём здесь?

- Найди смышленого воина. Проведи его в зеркальный лабиринт. После пусть он позаботится о твоём брате обернувшись. Спланируй всё так, чтобы Ратха был застигнут врасплох. Ну, не обо всём же мне думать. Ты должен показать свою самостоятельность. Да…и найди мираж Наббы. Он должен быть где-то рядом с миражом его дочери. Используй того же воина, что и с Ратхой. Мы уберём это недоразумение, как только он будет не нужен, и заметём сразу все следы. Ну, пока всё, наверное… Это твой экзамен, мой друг. После мы проведём ритуал твоего принятия в наш орден.

Хэй был возмущён: «Ты предлагаешь мне убить своего брата»?

Хорус посмотрел грозным сверлящим взглядом на юношу: «В масштабах этой битвы нет братьев или сестёр. Есть победители и их жертвы! Ты должен выбрать одну из этих двух перспектив! Другого исхода просто нет! Так я тебя спрашиваю сейчас и здесь: ты жертва или победитель? И решить это ты тоже должен сейчас и здесь!» При последних словах, Хорус достал из ножен свой меч и стал демонстративно разглядывать, выставив его перед своим лицом.

«Я немогу быть жертвой» - вглядываясь как бы внутрь себя и очень тихо произнёс воин.

«Я не слышу»! уже почти прокричал правящий.

«Я Хэй – победитель!» - выпрямившись, подняв голову и, так же грозно посмотрев в глаза Хорусу, выпалил юноша.



Хэй был целеустремлённым юношей. Он сделал своего самого верного воина Чигару оборотнем в зеркальном лабиринте и послал его следить за Эмили в мире людей сразу, как только к семейному врачу Уишемов призвали беса.


Мистер Дин сидел у окна в своей клинике и наблюдал за проходящими по улице девушками. Его жадный взгляд сверкал похотью. Престарелый врач зачастую баловался наркотиками и его душа была проходным двором для бесов Фарума. Чигару не пришлось долго ждать. Как только идущий сквозь миры призвал к мистеру Дину очередного эйвхора, он отправился в путь.




Бабочки растворяются в пространстве



Хранитель Набба пользовался привилегией хождения сквозь миры и общения с посредниками, так как входил в совет высших учителей и был хранителем посланий Великого Учителя. Его единственный мираж в мире людей жил в России – на другом конце света. И место для его жизни тоже выбирали посредники с хранителем Наббой. То, чтобы его мираж жил как можно дальше от миража его дочери, нужно было для того, чтобы отводить от неё следы. Иначе орден миражей быстро бы его нашёл, а у посредников и Наббы были на него свои планы. Любящий отец нашёл другой способ одновременно жить в двух мирах и опекать свою дочь. Он выпросил у посредников Великого учителя полноценное место для его души в нижнем мире. Посредники согласились пустить душу Наббы в тело земного младенца с одним непременным условием – он должен был выполнить предназначение той души, чьё место он собирался занять во внешнем мире. Когда он был Наббой - то в верхнем мире для него останавливалось время, а когда он был в верхнем мире – время останавливалось в мире нижнем. Он не мог не согласиться на это условие, но, заодно, и оберегал своё дитя в мире людей будучи сам её ребёнком. Хранитель знал, что Эмили рано или поздно встретится со своей недостающей женской частью, а потом и с мужской. Когда у вышемирянина остаётся один мираж в нижнем мире – их встреча и воссоединение неизбежны, но это может произойти как в мире людей, так и мире Фарумов. Рано или поздно его дочь встанет перед выбором миров, и этот выбор может к тому моменту зависеть не только от неё одной.

Маленькая Лиз была тяжело больна. Она быстро теряла силы на фоне сильного жара. Мистер Дин, лечивший Лиз, шёпотом беседовал с Эмили в другой комнате. Он держал её за руку и причитал: «Мисс Эмили, поверьте мне – я делаю всё что могу. У неё быстропрогрессирующая простуда, и я никак не могу сбить высокую температуру. Она очень слаба и всё, что вы можете для неё сейчас сделать – это быть рядом с ней и поддерживать её. Это тоже очень важно, и так она может выкарабкаться. Мне очень жаль, мисс, но я делаю всё, что могу».

Эмили вытерла красные от слёз глаза и подошла к кровати дочери. Девочка подняла веки запавших в синие круги глаз и улыбнулась, преодолевая слабость: «Не бойся за меня, мама. Со мной всё будет хорошо. Теперь есть, кому тебя оберегать. Я вижу ангела за твоей спиной. Он позаботится о тебе», - и девочка, засветившись улыбкой посмотрела прямо в глаза Ратхе, стоящему за спиной Эмили. Эмили взяла дочь за руку и, целуя её, заплакала: «Пусть он позаботится о тебе, моя маленькая Лиз». Она обернулась и стала вглядываться в то место, куда смотрела дочь.

Лиз продолжала, преодолевая изнеможение: «Я не ухожу от тебя. То время, за которое ты проживёшь здесь твою жизнь, пролетит для меня там как один миг. Я буду ждать тебя там, поверь…нет – знай, что это так - как ты знаешь о Божьем промысле. Ты не торопись идти за мной. Ты нужна дяде Стиву. Я отпускаю тебя к нему. Когда мы снова встретимся ты всё поймёшь… тебе непременно надо пройти свой путь здесь! Это очень важно!»

- Но я не отпускаю тебя. Лиз…Лиз тебе всего пять лет.

- Это неотвратимо… Ты всё поймёшь…

- Господь не допустит этого! Ты будешь жить, потому что ты нужна мне - ты слышишь? Я не хочу, чтобы ты уходила. Зачем мне ангел, если он не может спасти тебя? И где он - твой ангел?

- Мой ангел - это ты мама и я иду к тебе же. Запомни: смерти нет! Я буду рядом с тобой всегда. Запомни каждое слово, что я тебе сейчас говорила и вспоминай их, когда тебе будет плохо. Я ухожу к тебе, мой ангел… Лиз закрыла глаза, улыбнулась и перестала дышать.

Ратха увидел облако из разноцветных бабочек. И бабочки растворились в пространстве мира людей как туман растворяется в утренней чистоте. Ратха теперь знал – почему он видел бабочек, а не душу Лиз, как это бывает обычно при переходе людских душ. Знал об этом и оборотень Чигару, который отнял земную жизнь хранителя Наббы. Он, следя за Эмили, просто встретился взглядом с Лиз, будучи вне мистера Дина, и сразу всё понял – ведь люди не могут видеть зверей. Но ни орден, ни Чигару не знали, что земная миссия души, предназначенной для Лиз и заключалась в том, чтобы заботиться до пяти лет о матери и уйти, отпустив её к брату и отдав под полную опеку Ратхи. Об этом знали лишь Набба и посредники Великого Учителя. Эмили схватила дочь за плечи, стала трясти бездыханное тело и кричать: «Ты не можешь сейчас бросать меня одну. Ты не можешь сейчас уйти». Ратха пытался её обнять, но Эмили металась в истерике. Доктор с трудом сделал ей успокоительный укол. Девушка потихоньку успокоилась и уснула.

Когда Эмили пришла в себя, она постоянно плакала. В эти моменты Ратха подходил к ней и пытался её погладить, но она сразу же вставала и отходила от него как будто бы чувствуя его прикосновение. Тогда эшфарум начинал говорить шёпотом и всё время повторял: «Вспомни её слова…вспомни, что говорила тебе Лиз, когда уходила…» На какое-то время она переставала плакать и успокаивалась, но потом начинала всхлипывать снова. И снова Ратха напоминал ей о словах маленькой Лиз. Подкошенная горем девушка не могла ни есть, ни спать. Ратха понял, что если Эмили и переживёт с его помощью смерть своей дочери, то она уж точно потеряет смысл в жизни - если погибнет Стив, и даже он не сможет препятствовать её уходу. Он решил отыскать Стива - во что бы то ни стало, и он не мог доверять его жизнь зверю, питающемуся страхом. Он не мог допустить гибели Стива.

Со временем боль Эмили стала притупляться, и она стала понемногу есть. Она всё время вспоминала последний разговор с дочерью, и до неё стал доходить его смысл. Девушка из внешнего мира не знала о внутреннем земном мире, но она знала о Божьем промысле – в ней жила воля Великого Учителя, и это помогло ей интуитивно понять последние слова дочери.

Сейчас, уже в который раз, Эмили держала в руках и перечитывала последнее коротенькое письмо с фронта от Стива:

«Мои дорогие сестрёнка и племянница. Нас постоянно перебрасывают с места на место, и враг уже начал пятиться под нашим сокрушающим натиском. За меня не беспокойтесь. Я знаю, что меня хранит ваша с Лиз любовь. Постоянно молю Бога о том, чтобы у вас было всё в порядке. Как наша ферма? Я знаю, что вам очень трудно без мужской руки, но надо держаться. Продайте часть коров и наймите кого-нибудь в помощь. И мне и вам надо держаться несмотря ни на что! Ещё я молю Бога о том, чтобы вам с Лиз хватило сил пройти через все трудности. Я обязательно вернусь. И непременно с победой. Иначе просто не может быть! Помолитесь за меня и вы. Я с нетерпением жду нашей встречи, осталось совсем немного. Пишите мне с Лиз пожалуйста почаще – я так жду ваших писем с её рисунками! Пусть она в этот раз нарисует лужайку перед нашим домом. Я очень по вам скучаю.

Ваш любящий дядя и брат».

Эмили взяла карандаши, чистый лист бумаги и, немного подумав, стала упрощённо - по-детски рисовать лужайку с коровами перед их домом. На обратной стороне она написала:

«Дорогой Стив. У нас всё в порядке. Ты не беспокойся за нас. Тебе сейчас, наверное, намного труднее. Ферма в порядке. Я ставлю нашим коровкам Бетховена, хотя кажется, что Флетчер Хендерсон им больше по душе. Мы живём размеренной жизнью и часто вспоминаем то время, когда мы были все вместе. Сейчас тут превосходная погода. Справляться с хозяйством нам помогают Атчесоны. Они хорошие и добрые соседи. Кстати они тоже постоянно итересуются о твоих делах на фронте. Их Уес тоже ушёл добровольцем, и мы молимся вместе о вашем скорейшем возвращении. Напиши пожалуйста где ты сейчас находишься. Уес находится у реки Одер в Германии. Не встречал ли ты его? В своих письмах он просит узнать место расположения твоей части»…

Как только она получила следующее письмо, она продала коров с фермы и уехала на фронт, поступив в полевую медицинскую службу. Миссис Атчесон, по её просьбе, пересылала ей письма Стива. В дальнейшем она тоже не писала Стиву об этом и о Лиз, а лишь снова и снова выпытывала подробности о его местоположении. Эмили не теряла надежды найти своего брата, и эта надежда предавала ей сил там, где другие сдавались и гибли. Она шла сквозь огонь, не веря в Бога, а зная о Нём и о том, что Он не оставит её. Она знала, что её оберегают её ангел хранитель и её маленькая и любящая Лиз, отводя от неё напасти и беды. Эмили не переставала молиться.




Хранитель Набба раскрывает карты



Ратха спешил увидеться с хранителем в своём мире и получить от него объяснения в свете произошедших событий с Лиз. Он нашёл Наббу в храме, где тот перечитывал послания посредников. Хранитель писаний поднял глаза, встал из-за стола и посмотрел на вошедшего юношу. Тот молча и с изумлением смотрел на отца Дэи.

-У тебя много вопросов, юноша. Я знаю, о чём ты хочешь спросить меня. Тебе интересна причина – по которой я не стал изгонять Чигару, и позволил ему отнять у меня тело в мире людей

- И мне интересно; почему ты выдал себя Чигару, сразу не дал знать мне о том, что Лиз – это ты и был? Почему ты остановил меня, когда я хотел избавить твоё земное тело от истощения упырём Фарума?

Набба внимательно и сосредоточено посмотрел Ратхе в глаза: «Чигару - это верный пёс твоего брата Хэя».

У Ратхи лицо вытянулось в ещё большем изумлении: «Но как?»

- Поверь мне – правда не всегда приятна. Здесь – в мире Фарумов есть силы, действующие в обоих мирах несколько иначе, чем высшие учителя. У них свои корыстные цели. Они не слышат посланий посредников Великого Учителя.

- Почему Великий Учитель позволяет это? Почему он не покарает их?

- Дело в том, что эти оборотни думают, что раз Творец и Учитель позволяет осуществляться их корыстным планам, то ему или не до них и их жертв, или Его вообще не существует. Но они не осознают, что являются его рукой и бездушными механизмами, осуществляющими Его замысел.

- А в чём Его промысел тогда может быть, если он позволяет расставаться любящим людям?

- Радость встречи с любимым существом неописуемо сильней, чем радость совместного с ним пребывания. Постоянное совместное пребывание родственных душ притупляет их магнетизм на определённом этапе развития. Для этого и есть расставания. Когда мы проявляем неверие в то, что встреча после расставания неизбежна – мы подвергаем сомнениям знания о промысле Великого учителя. И место, как и мир, где произойдёт встреча, не должны иметь никакого значения для расстающихся - в силу неизбежности этой встречи. Я люблю Эмили не меньше, чем Дэю. И мне было больно смотреть, как разрывалась её душа между Лиз и Стивом. Да и срок Лиз был предопределён. Её жизнь всего лишь была ситуационным пособием для остальных участников родственной группы.

- У нас у всех предопределённые сроки?

Набба посмотрел на Ратху так, как смотрит на ребёнка очарованный его непосредственностью отец: «Представь некий законченный продукт творчества. В изделии применялись те же продукты, что и при создании нашей с тобой реальности. Конечная цель творческих изысканий имеет почти законченную стадию, за исключением мелких штрихов. Его автор имеет возможность наблюдать своё творение в состоянии нулевого коэффициента скорости времени(относительно изделия), в Его собственном восприятии. И ваялось сие творение именно для такого ракурса созерцания. То есть прошлое, настоящее и будущее данного творения замерло для Него в виде одного многомерного полотна. Штрихами же в этом многогранном шедевре являются линии прожитых многочисленных жизней, причём каждая наша последующая реинкарнация являет собой более отчётливые линии перевоплотившие, в итоге это полотно из наброска сначала в эскиз, а затем в более гармоничную голограммную картину. Траектории этих линий обязательно проходят определённые ключевые и предопределённые точки – иначе бы они не формировали образ, задуманный Творцом. Эти линии иногда сливаются, иногда причудливо переплетаются…иногда они просто пересекаются. Они одновременно, в ракурсах бесконечного количества проекций, являют собой бесконечное количество вариантов пересечения, но не противоречат основным законам гармонии - и в этом бесконечная и в то же время абсолютная простая гениальность этого творения. Эти линии имеют свойство менять свои энергетические оттенки и интенсивность в пределах определённого спектра, менять многомерную траекторию на определённых участках, за исключением ключевых точек. Иногда эти перемены диктуют и перемещение самих ключевых точек, но это более редкое явление. Любое изменение этого гениального и бесконечно красивого произведения являет собой событие, которое меняет и прошлое, и будущее и настоящее этого произведения одновременно. Такие трансформации линий вызывают у Творца эстетическое удовлетворение – ведь они не перечат закономерностям гармонии, а вносят свою осознанную лепту в изменение, а в лучших случаях, в совершенствование этой гармонии. Это и есть вершение своей судьбы! На определённом этапе развития нашей души, после определённого количества реинкарнаций мы способны к самостоятельному анализу своего предопределения и способны к принятию самостоятельных решений касаемо своей лепты в общем замысле.

И вот это творение осознанно – оно вне информационных полей. Такого качества времени как при физической жизни для него уже не существует. Те изменения что видит Творец - за гранью нашего восприятия времени. Эти переплетения способствуют излучению самим произведением особой, кристально-чистой энергии, доставляющей творцу чистое удовольствие пожинания результатов своих творческих изысканий. Это подобно тому как получает удовольствие гордый родитель от качества воспитания своего ребёнка. Этот процесс подобен Его собственному просветлению. И подобно родителю помогающему своему ребёнку в социальной адаптации, и по мере роста этого ребёнка, Он всё масштабнее подключает это самоосознанное творение к творениям подобным этому, являясь неотъемлемой его частью, как родитель, является частью своего ребёнка. Но эта связь намного сильней и многогранней. Это и Есть Он Сам. И творил Он свой мир, и внутренний и вездесущий! За гранью этого самосотворения уже не мы, а Мы - в гармоничном симбиозе с себеподобными формациями являем собой более высший и гармоничный разум. Все эти стадии мы уже прошли, проходим и пройдём – одновременно».

Взгляд Наббы перестал быть растворённым, и он как будто вспомнив, о том, что скорее всего опять говорит на непонятном, для остальных, языке, добавил: «Если коротко, то это означает, что у любого уравнения есть альтернативные решения. И…» Уже совсем приземлившись он обеспокоенно выпалил: «Ты лучше подумай о том, что твоей жизни в мире Фарумов грозит опасность».

После некоторой паузы Набба продолжил: - Они, те кто не осознаёт себя частью уже написанной картины называют себя «Орден миражей». Я знаю их планы. Посредники открыли мне хроники и велели мне довести до тебя данную информацию. Это пока только их планы, а в какой мере они осуществятся – зависит от меня, тебя, Наббы, Дэи и Одджи. Хэй думает, что, убив в мире Фарумов, он обречёт тебя на бестелесное скитание в мире людей. И тогда, единственным шансом на жизнь и последующий переход для тебя будет мираж, о существовании которого ты и не подозреваешь. План Хэя прост: Он убивает тебя здесь и держит под контролем твой мираж там.

- Он нашёл мой мираж в мире людей?

- Остатки братских чувств не дают ему думать о том, что может наступить необходимость убить и Конола – так зовут тебя в мире людей. С него хватит и того, что он отнимет у тебя мою дочь. Он поможет Дэе перейти в мир людей, научив её оборачиваться в зверя, надеясь жить с ней в мире людей. В мире Фарумов я неуязвим, и Дэя вместе с Эмили – это моя ахиллесова пята. Они не знают то, что я могу пожертвовать и её физическими формациями. Просто они мало знают то – где мы все находимся на самом деле, и физическая оболочка – это даже не жертва, а всего лишь смена зоны комфорта. Планы ордена состоят в том, чтобы держать под контролем меня, шантажируя убийством моей дочери в обоих мирах и обречением её души на вечные скитания. Кстати, вечные скитания – это тоже одна из иллюзий ордена. Хэй надеется осуществить свои планы не в ущерб планам ордена. А суждено ли этим планам сбыться или нет, знает только Великий Учитель и его посредники.

При этих словах Набба лукаво улыбнулся, но как будто бы опомнившись сделал снова серьёзный вид.

«Я должен предупредить Дэю» - взволновался юноша и собрался было уже куда- то бежать. Но Набба остановил его взяв за руку: «Поверь: мне небезразлична моя дочь, но сейчас нельзя её предупреждать о чём-либо. Сейчас она в безопасности с Хэем. Он не желает ей зла. Она пойдёт с ним и станет оборотнем. Но сделает она это ради встречи с тобой. А коли ею движет любовь к тебе, значит, так тому и быть! Вы преодолеете все невзгоды и встретитесь лишь при одном условии: вы не должны сомневаться друг в друге. А сейчас у нас с тобой нет времени. Я призову Одджи и предупрежу его – нас ждёт великая битва. Хорус с Хэем уже отправили своих псов-оборотней. Ты иди один - как ни в чём не бывало. Мы с Одджи появимся тогда, когда это будет нужно. Да не дрогнет в бою наша рука. Мы есть сейчас, а сейчас – это вечность !!!»




Ночная разведка



Предстоял стратегически важный бой для всего фронта союзной антигитлеровской коалиции. Результатом этого боя должен был стать раскол немецких вооружённых сил на две части – северную и южную. Пунктом встречи 1-го Украинского фронта и 1-й армии США была назначена река Эльба, в окрестностях которой производились вылазки разведывательных подразделений союзных армий, которые очень часто натыкались друг на друга. Взводу Конола Мак Дара было поручено скрытно выдвинуться к реке Эльба в районе немецкого города Топрей. Цель разведывательного мероприятия – обнаружение мест дислокации бронетехники противника и расположения вражеских артиллеристских батарей. Дополнительной задачей являлся захват одного из немецких штабных офицеров в плен и доставка его в расположение своей части для последующего допроса.

Когда разбудили Конола – ему опять снился сон про чёрноволосую, голубоглазую девушку с ямочками на щеках. На этот раз она сидела к нему спиной и играла на пианино. Ему казалось, что он уже слышал, где- то эту прекрасную музыку. Эта музыка лилась из души девушки, и он чувствовал все её переживания. Конол стоял позади неё, положив свои руки ей на плечи, а она, склонив голову, касалась щекой его руки. Эта девушка казалась ему настолько родной и близкой, что когда его разбудили, он долго недоумевал - почему он ещё не встретил её наяву? Ведь в её существовании он не сомневался ни капельки. Мало того; он по ней скучал, хоть это и удивляло его самого, и каждый раз, когда он засыпал, ему хотелось, чтобы она приснилась ему снова.

И сейчас, когда он со своим взводом продвигался в кромешной тьме, на территории врага, музыка прекрасной незнакомки из сна не переставала звучать в его голове. Конол подал остальным знак притаиться и, направив указательный палец, сначала на Стива, а потом на себя, указал им, затем, в сторону вражеских окопов, откуда доносилась беспечная речь на немецком языке. Они со Стивом, сняв часового и оставив остальных позади, проползли, дюйм за дюймом, почти вплотную к вражеской землянке. Камуфлированные маскхалаты очень хорошо скрывали кравшихся в траве незваных гостей. В окопе перед землянкой беседовали двое. Они курили и, судя по их подрумяненным щекам, были под хмельком. Стив быстро выучил немецкий язык и сейчас он понимал, о чём говорили двое в окопе. У разведчиков не вызывало сомнения то, что это были офицеры.

Один из беседующих, ссылаясь на приближающийся рассвет, изъявил желание немного поспать и направился в землянку. Второй закурил ещё одну папиросу, глубоко вздохнул и, уставившись в темноту, стал мурлыкать себе под нос какую-то песенку. Конол взял в руку валявшийся рядом камень, и зашвырнул его через окоп. Этот приём работал практически всегда. Немец повернулся, заслышав непонятный шорох у себя за спиной. Но Стив остановил, решившегося уже было на бросок товарища, резко положив руку ему на плечо. В ту же секунду из землянки выглянул собеседник немца, и стал жаловаться на то, что он не накурился и попросил ещё одну папиросу у своего сослуживца. Теперь уже он стоял и курил, вглядываясь в темноту, а другой офицер удалился в землянку. Стив убрал руку с плеча товарища только тогда, когда удалился и второй немец. Конол вопросительно посмотрел на своего друга, который, показав большим пальцем назад, стал отползать от края окопа, не оставляя сослуживцу выбора.

Когда они отползли, на достаточное расстояние, чтобы можно было говорить шёпотом, Конол издал звук совы, давая знать своему взводу, чтобы они ждали, и шёпотом спросил у друга: «Откуда ты знал, что сейчас кто-то вылезет из землянки»? «Интуиция» - улыбнулся Стив и добавил: «Надо немного выждать. Очевидно, что они беспечны и надеются на караул, пока будут спать. А заснут они после попойки очень скоро. Там – в землянке, наверняка есть важные документы». Стив не знал, что Хэй с Дшудом уже побывали в землянке и осмотрелись. Он чувствовал какую-то силу, просыпающуюся в нём время от времени и предупреждающую его об опасности. Выждав ещё какое-то время, друзья снова подползли к землянке, но сейчас возле входа уже стоял другой часовой, охраняющий беспечный сон офицеров.

Начинало светать, и уже не было времени дальше затягивать операцию. Стив, снова применив безотказный приём с камешком, одним мгновенным прыжком оказался возле немца и ударил его по шее ребром ладони. Он подхватил падающего часового, аккуратно уложил его на дно окопа и, осмотревшись, подал знак Конолу. Пробравшись в землянку как тени, разведчики нейтрализовали спящих офицеров. Стив стал говорить шёпотом: «Судя по их кителям – это важные птицы. Надо искать, здесь где-то должна быть папка или портфель». Интуиция Стива ещё не разу их не подводила, и поэтому, его друг не удивлялся уверенности сослуживца в сказанном. Портфель висел над сколоченной из досок кроватью одного из офицеров под его шинелью. Конол перекинул через плечо ремешок портфеля и, схватив под мышки находящегося без сознания немецкого офицера, выдернул его из кровати. Разведчики подтащили добычу к ждавшему их взводу, подав предварительно звуковой сигнал, о своём приближении. Уже было почти совсем светло и нужно было торопиться. Пленному заткнули кляпом рот и связали руки. Он уже пришёл в себя и в панике водил испуганными глазами. Дшуд вдоволь насытился свежей порцией страха, парализуя, за одно, общего врага. Один из разведчиков обнажил нож и, смотря грозно немцу в глаза, плашмя провёл им себе по горлу, а затем указал остриём вперёд, объясняя пленному, что надо, не дёргаясь, встать и следовать за пленившим его конвоем. Конол заметил, как ещё больше расширились глаза и зрачки немца, когда тот увидел висящий на его плече портфель. Это был хороший знак, и разведчик радостно ухмыльнулся, привлекая кивком к этому внимание Стива. Уже было совсем светло, и к тому времени разведотряд выбрался в лес из поля поросшего высокой травой.

Хэя не стесняло присутствие странноватого эйвхора. Главное, что он понимал, это то, что шустряк – его союзник в данном случае и этого было достаточно. Сейчас они вместе шли намного впереди, и сейчас заметили прочёсывающий лес немецкий отряд. Немцы цепью бесшумно шли по лесу. Астральная разведка поспешила обратно. Стив схватил Конола за руку и шёпотом произнёс: «Надо остановиться и осмотреться». Командир, идущий впереди, поднял руку ладонью вверх, и разведчики затаились. Конвоирующий пленного, прижал его к земле, приложив к горлу нож. Немецкий отряд шёл прямо на разведчиков, и вскоре между деревьев и кустарника стали видны приближающиеся силуэты. Выбора не было, и сержант Конол дал команду стрелять. Завязался бой, и радист передал командованию разведки о случившемся, а так-же координаты нахождения попавшего в переделку разведотряда. Разведчики рассредоточились, и старались увести немцев от, притаившихся в кустах, радиста и конвоира с портфелем и пленным.

Стив возникал поочерёдно, то у одного то у другого немца за спиной как привидение, не оставляя врагу никакого шанса. Он бесшумно работал ножом и в его глазах не было ни смелости, ни страха. Одержимый самой смертью он сновал между врагов как неотвратимая кара. Немцы тоже уже успели передать о случившемся своим и то, что скоро к ним прибудет подкрепление, не вызывало сомнения. Разведчики несли потери. Стив застал Командира, когда тот копошился в рукопашной схватке с немецким солдатом, и одним движением ножа освободил друга от объятий смерти. Командир был ранен выстрелом в живот и истекал кровью. Это было одно из тех ранений, после которых выживают лишь единицы. Товарищ разорвал пакет с бинтом и перевязывая его стал приговаривать: «Ничего братишка… мы ещё на твоей свадьбе погуляем. Ты меня слышишь? Ты не должен сдаваться. Тебе нельзя! Не теряй сознание – от этого многое зависит».

Когда Стив доставал армейскую аптечку – у него из кармана выпала фотография. На ней были изображены его сестра Эмили и племянница Лиз. Заметив выпавшее фото, он стал поспешно заталкивать фотографию обратно в карман, но раненый схватил его за руку и развернул его ладонь так, чтобы можно было разглядеть лица на фотографии. Это была та самая девушка из его снов. Стив попытался вырвать руку, но его друг вцепился в неё мёртвой хваткой. «Кто эта девушка? И откуда у тебя эта фотография?» - спросил сквозь стон изумлённый Конол. «Это моя сестричка Эмили. И не смей на неё пялиться своими масляными глазками» - пытался шуткой его подбодрить друг. Но Конол уже потерял сознание. Стив спрятал фотографию в карман и оттащил раненого сослуживца в кусты - к притаившимся там радисту и конвоиру с пленным. Радист доложил: «Нам надо продержаться ещё немного. Вот-вот прибудет помощь».





Синие воды озера ветров



Ратха был на озере говорящих ветров и медитировал вместе со своим вещающим деревом, когда почувствовал опасность. Он знал о готовящемся на него покушении и не шёл домой, беспокоясь о своих родителях. Чигару собрал своих верных воинов и провёл их через зеркальный лабиринт, откуда они вышли, обратившись в зверей. И сейчас они стояли под прикрытием деревьев и кустарника, выглядывая из леса. Первым показался Дшуд. Он встал рядом со своим другом и ощетинился, смотря в сторону опушки леса.

«Просто оставайся таким бесстрашным, какой ты есть, мой верный друг»: подбодрил эйвхора эшфарум. Из нападавших первым вышел из леса Чигару. Юноша уже видел его в доме у Эмили и сразу узнал. Оборотень стал ходить вокруг дерева кругами и, пытаясь запугать, стал по волчьи скалить клыки. Ратха встал на ноги и обратился к Дшуду: «Ты не должен вмешиваться в этот бой. Это очень важно. Доверься мне». Затем он выкрикнул в адрес Чигару: «Ты не похож на волка, Чигару. Ты всегда был чьим-то псом. Ты и умрёшь, как паршивый пёс».

Дшуд отошёл в сторону не переставая скалить клыки.

Оборотень тоже оскалился, лязгая челюстями и роняя на траву пену со своей уродливой пасти, образуя на ней красные выгоревшие пятна. Он сделал выпад в сторону обнажившего меч юноши.

Ратха не дрогнул и лишь перехватил меч за длинную рукоять обеими руками и выставил его перед собой остриём вверх, расставив ноги. Теперь уже он сделал выпад и взмахнул мечом. Чигару ухватился за меч железными зубами и отбросил его в сторону, вырвав его из рук воина. Осмелев от вида безоружного врага, волк ринулся в атаку, раскрыв пасть. Эшфарум пропустил разинутую пасть оборотня мимо себя, немного сместившись и, прокрутился вокруг своей оси на 180 градусов. Вращаясь, он присел, оказавшись лицом к боку зверя. Он схватил его за противоположные - переднюю и заднюю лапы и со всей силы потянул их на себя вверх, вставая и сделав шаг назад. Чигару провернулся в воздухе и, падая на землю, прокрутился ещё раз, вздымая в воздух столбы пыли. Этого времени хватило Ратхе, для того, чтобы подобрать меч, перемещаясь по круговой траектории, переминаясь с ноги на ногу гусиным шагом и вращаясь вокруг своей оси. Когда рассеялось облако пыли, воин стоял позади оборотня. Как только Чигару догадался, что его враг стоит позади него и повернулся – он понял, что из его шеи торчит меч Ратху, пронзивший его глотку насквозь. Оборотень сначала упал на брюхо, а затем, содрогаясь в предсмертных конвульсиях, завалился на бок, перебирая в воздухе лапами, словно пытаясь убежать от смерти. Когда поверженный затих в своих содроганиях – это был уже не зверь, а эшфарум, закативший к небу глаза. Ратха вытащил меч и вытер его об рукав. Он повернулся к лесу и крикнул: «Я знаю, что вы там. Я чувствую на себе каждый ваш взгляд. Я не боюсь смерти. Идите и возьмите то, зачем вы пришли, если не боитесь сбросить обличия. Я уже придал Чигару прежний вид. Теперь ваша очередь».

Из леса стали выходить оборотни, следившие за схваткой. Их было много и за вышедшими из леса их появлялось всё больше и больше. Твари стали окружать Ратху и Дшуда. Самые смелые из тех, что первыми вышли из леса, стали атаковать, клацая пастями, и пытались ухватить врага зубами за ноги и руки. Глаза Ратхи остекленели. В его теле не напрягалась ни одна лишняя мышца, и поэтому его лицо и глаза не выражали никаких эмоций. Лезвие меча мелькало от одного врага до другого по минимальным траекториям. Он исчезал, превращаясь в снующий между врагами смерч, появлялся в моменты, когда поражал их своим мечом и снова обращался в карающий ветер. Тут же бился и Дшуд. Он безжалостно разрывал противника своими клыками и передними лапами, разбрасывая их бездыханные туши по сторонам. Кровь поверженных врагов стекалась в озеро, окрашивая её воды в синий цвет. Умирая, оборотни снова превращались в эшфарумов, и Ратха узнавал многих из них. Тварей становилось всё больше и больше, и воин чувствовал, что если их количество не перестанет увеличиваться, то у него может не хватить на них всех сил. Дшуд тоже начинал уставать, а врага, казалось, и не уменьшалось. Тут Ратха увидел, что бок о бок с ним сражаются Одджи и Набба, удивлённо поглядывая на неожиданного союзника – эйфхора. Это придало ему сил на какое-то время. Но после продолжительного боя у него стали постепенно иссякать силы, и он становился всё медлительнее и медлительнее. Один из оборотней рассчитал траекторию врага и сомкнул свои челюсти на теле Ратху, как раз, когда он застыл, водрузив меч в очередную жертву, и пытался перевести дух. Монстр отбросил эшфарума на мелководье озера. Свора зверей бросилась в воду добивать врага. Дшуд преградил им путь, и вся это свора кинулась на него. Юноша был серьёзно ранен и от него расплывались пятна крови на, и без того уже синей воде озера. Набба и Одджи, пользуясь тем, что враги были ненадолго задержаны, поспешили на помощь к раненому воину. Они пролетели к воде, обгоняя беснующуюся свору. Набба взял юношу на руки, превратился в смерч и переместился вместе с Ратхой в сад при храме высшего Фарума. Он положил истекающего синей кровью воина на траву. Появился и Одджи. Набба стал быстро говорить: «Слушай меня внимательно, Ратха. Одджи сопроводит тебя в мир людей к твоему миражу. Но тело твоё останется здесь, и назад ты вернуться уже не сможешь. Запомни, как только ты окажешься там – не медли. Твой мираж тоже ранен и умрёт, если ты не пробудишься в нём». Юноша поднял с трудом голову и выдавил: «Дэя…». Дшуд, к тому времени уже тоже прибежал в сад.

Набба продолжал: «Ты встретишь её там. Они скоро будут здесь и не успокоятся, пока не заполучат твоего мёртвого тела. Я неуязвим, но не смогу защищать тебя вечно. Миссия твоей души в этом мире закончена. Мы предадим твоё тело ветрам».

Ратха взглянул на Дшуда. Эйвхор, к удивлению остальных, стал исчезать, ступив на неожиданно образовавшуюся перемещающую трассу. Затем смертельно раненый эшфарум опустил голову, выдохнул и закрыл глаза, а Дшуд уже окончательно испарился. Оборотни прибежали в сад и направились к лежащему на траве юноше. Набба преградил им путь и выкрикнул: «Ратха мёртв, шакалы Хоруса. Идите и скажите ему об этом». Один из монстров подошёл к телу Ратхи, обнюхал его и, задрав морду к небу, издал утробный рёв. Звери ушли из сада высшего Фарума. Хэй тоже слышал победный рёв посланного им зверя и понял, что с Ратхой в мире Фарумов покончено. Но он не знал того, что Одджи сейчас сопровождает его брата к Конолу - миражу Ратхи, борющемуся за жизнь в госпитале.




Адские псы войны



Несколько уцелевших немецких танков с сопровождающей их пехотой подошли уже совсем близко. Командир объявил атаку, и солдаты ринулись в бой. Из людей вырывались звери, забегая вперёд и снова возвращаясь в тела воюющих. Это был бой, в котором бились звери низшего Фарума с человеческой волей к свободе. Бесы, врастая в обмякшие от страха тела людей, придавали им новые силы. Во время рукопашного боя, освобождённые от тел, эйвхоры не переставали грызться между собой, в бешеной ярости. Души людей в недоумении ходили между разношёрстными участниками этой битвы. Кто осознавал, что он умирает, сразу обращались к Богу, моля Его о милости. Они просили у него прощения и места в Его царстве. Противоборствующие силы были настолько воодушевлены самим процессом отнятия тел у душ, что большинство и не замечало перехода после смерти. Те, кого внезапно убивали, не переставали воевать ещё какое-то время, не осознавая, что у них уже нет тел. Некоторые из них продолжали прятаться от пуль и стрелять, но когда они вскидывали руки, то начинали понимать, что в их руках больше нет ружей. Тогда привидения, посреди смертельной жатвы, творящейся вокруг, начинали любопытно озираться, наблюдая за зверями, снующими вокруг и грызущимися между собой как обезумевшая свора собак. Большинству из них предстояло переродиться в физическую жизнь в одном из земных миров, со стёртой памятью о предыдущих жизнях. Стёртой для того, чтобы их следующий выбор не был предвзятым.

Эмили перевязывала раненого в бою солдата. Она чувствовала боль и ужас людей, которым пыталась помочь независимо от их принадлежности к воюющим сторонам. Так она осознавала предназначение своего присутствия в этом мире. Она считала, что сострадание и чистота её помыслов – это гарантия полезности промыслу Великого учителя. Но, то, что она никак не может найти своего любимого брата – ломало её веру в осмысленную жизнь. На эту тему были все её рассуждения всё последнее время. И даже сейчас, когда в ходе боя подразделение, которое нуждалось в большей медицинской помощи, чем могли предоставить силы её медицинского отряда, попадало в окружение, она думала только об одном: «Почему, хотя бы среди раненых, нет её любимого брата?». Она и не думала искать Стива среди убитых. Если бы девушка сейчас могла видеть бесов Фарума, то она заметила бы, то, что вокруг неё, среди беснующейся своры, постоянно ошивался один и тот же оборотень. Он то - появлялся возле неё, то - пропадал. Когда он убегал, то вселялся в свой мираж – немецкого офицера, руководящего операцией. Живая Эмили шла сквозь ад, кишащий невидимыми её глазу кровожадными тварями. Она шла на стон просящих о помощи, неизменно узнавая крики и мольбы, на каком бы языке они ни произносились. Мольбы понятны на любом языке. У неё уже не оставалось ни сил, ни уверенности в том, что она выживет после этого боя, но она не переставала откликаться на помощь. Когда Эмили окружили вооружённые люди, говорящие на немецком языке, она держала уже умершего человека и разговаривала с ним, уговаривая его жить.

Многие немецкие воины осознавали ущербность фашистской идеологии, но дух боевого братства брал верх над гуманностью и человеколюбием. Это и была ловушка, в которой находилось большинство солдат Германии. Ими хитро и умело правил ставленник ордена миражей, играя на страхе, гордыне и ущербности. Сейчас во многих из воинов ещё жила воля Великого Учителя, и она боролась с бесами, питающимися их страхом. Обезумевшие от разгулявшихся внутри бесов и недостатка женского общества, немецкие воины, пленившие Эмили, стали к ней приставать. Она отбивалась, как могла от пристающих к ней солдат. Это прекратилось громогласным выкриком подоспевшего вовремя немецкого офицера: «Того, кто первый докажет то, что он животное, а не солдат рейха, я расстреляю лично!» Солдаты отступили, повинуясь старшему по званию. Звери отступили перед повелевавшим им оборотнем-эшфарумом из ордена миражей. Он был послан организовать пленение Эмили, и отвечал за её безопасность. Она была ещё нужна Хорусу живой. Уставшая и обессилевшая девушка и не подозревала, что весь этот бой и была западня, приготовленная орденом, для пленения миража дочери хранителя Наббы. Офицер лично проследил за сопровождением пленной к месту заключения, убедившись в её неприкосновенности.

В погребе, где находилась Эмили, не было света, но она на ощупь нашла угол – как предел физического пространства, и стала молиться Богу - Великому Учителю. Она не могла понять, сколько просидела в углу, когда подвал снова осветила вспышка света, предзнаменовав новое соседство. Это был солдат, и судя по его говору, русский. У пленников не было возможности общаться в темноте. Несмотря на незнакомый язык, Эмили поняла, что этот человек, по возрасту – годится ей в отцы, и он ничего не боялся так, как почему-то боялся не встретить её. Они сцепились руками и, озвучивая пожимания рук, непонятными друг для друга звуками, пытались друг другу что-то объяснить. Он даже не боялся смерти. Но и Эмили не была готова умереть. Не потому что она слаба духом, а потому что пришла на эту войну только для того, чтобы найти Стива. Когда пришёл конвоир и назвал её имя, она сжимала руки этого бесстрашного старца так, как если бы это был её отец. Подвал снова наполнил свет, и девушке почему-то показалось то, что она уже видела этого старца раньше. Она обняла, напоследок, внезапно ставшего ей до боли в сердце родным человека, и стала подниматься по лестнице. Эти объятия дали ей столько сострадания и любви, сколько ей мог дать только близкий человек. То, что её сейчас выведут и расстреляют - не вызывало у неё сомнений, но сейчас она боялась только одного – не найти брата. Пленную в полутьме вели вдоль руин, некогда блиставшего своей архитектурой города. Было два конвоира – один с винтовкой спереди, другой сзади, и это, по её мнению, был путь в один конец.

Мысли Эмили неизменно принимали оттенок досады и страха: «Я умру, не найдя Стива. Как же он без меня? Зачем же тогда я прошла через всё это?» Вдруг, солдат, конвоирующий её сзади, поскользнулся. Не растерявшись она смогла перехватить его винтовку, и, устранив его тычком приклада в голову, выстрелить в конвоирующего спереди. Пленная не понимала – откуда у неё взялись силы для этого, и всё случилось как в тумане, но, тем не менее, сейчас она была относительно свободна. Теперь один из конвоирующих бездыханно лежал, а второй пытался прийти в сознание, вставая и опять падая. «То, что я всё ещё жива – это не просто совпадение!» - думала Эмили. Она кралась как тень, притихая при звуках немецкого говора, и продолжала продвижение, когда стихала речь на чужом языке. Близилось утро, и начинало уже светать. Город был позади, и теперь она шла лесом. Когда девушка услышала знакомый и родной голос, говорящий на английском языке: «Стойте на месте и не двигайтесь. Иначе я буду стрелять», - у неё защемило сердце, к горлу подкрался ком, и она упала на спину в мокрую от россы траву. Эмили смотрела на, пробивающиеся сквозь ветви деревьев, первые лучи утреннего солнца, и изо всех сил старалась не потерять сознание. К ней подкрался человек в маскхалате, и когда он склонился над ней, она увидела родное и недоумевающее лицо Стива. Эмили уронила голову на бок, теряя сознание. С её глаз успели выкатиться слёзы, образуя, маленький, блестящий и капающий с носа на траву ручеёк.





Дэя идёт в мир людей



По традициям высшего Фарума тело Ратху предали ветрам. Его подхватил смерч и проходя над озером ветров, растворился вместе с телом, на месте его последнего боя с силами зла мира Фарумов. Хэй пытался утешить Дэю. Они сидели в храме писаний, и девушка никак не могла поверить в то, что больше никогда не увидит любимого юношу. Он пытался обнять плачущую Дэю, но та одергивала плечи, отодвигалась от него и поднимая полный укора взгляд повторяла: «Где ты был? Как ты допустил это? Почему ты не сражался рядом с ним? Ты его бросил!». Эшфарум только разводил руками и причитал, оправдываясь: «Я ничего не знал… Если б я мог…». Сейчас у Хэя развеялись последние сомнения, в том, что если Дэя и будет с ним в будущем, то любить она всегда будет только Ратху. В её глазах была только вопрошающая обида и безысходность. Девушка сжалась в комок и не переставала вздрагивать. Хэй осознал то, что отнял у любимого им человека самое дорогое – это сам смысл в жизни. Полный вопросов и укора взгляд любимых и слезящихся глаз – оказался самой невыносимой пыткой. Этот взгляд причинял ему столько боли, что ему казалось, что сжимающееся сердце сейчас превратится в маленький камешек, а грудь прилипнет к лопаткам, превратив в кашу все внутренности. Он чувствовал, что если не освободит крик безысходности, рвущий его грудь в поисках выхода, то сойдёт с ума. Но его сдержал от этого звук приближающихся шагов за окном храма. Еле доносился знакомый голос хранителя, что-то объясняющего прислужнику храма. Хэй узнал голос Наббы и меньше всего желал сейчас встречи с ним. Военачальник Фарума знал о проницательности хранителя и боялся сейчас встретиться с ним. Он знал, что если он, как можно скорее, не заберёт из этого мира Дэю, то она очень быстро узнает об истинном убийце Ратхи. Хэй встал, склонился над Дэей и прошептал ей на ухо: «Приходи к звериной арене позже. Ты ещё можешь встретиться с Ратхой». Девушка вопрошающе подняла глаза: «Ты безумен. Что такое ты сейчас говоришь?». Юноша одной рукой взял девушку за плечо, а ладонью другой прикрыл ей рот, прервав её, и продолжал быстро выговаривать шёпотом слова: «Ты многого не знаешь. Я раскрою тебе секрет миражей. Твои сны… Они реальны, и он там. Сейчас встречай отца, а после приходи. Не говори ему, о том, что я был здесь». Хэй быстро пошёл к выходу из храма. Он встал в дверном проёме, осторожно из него выглядывая, и, убедившись в том, что Набба ещё не успел показаться из-за угла, убежал, оглянувшись и бросив напоследок уже почти совсем громко: «Верь мне».

Когда пришёл отец Дэи, он не был удивлён надежде, горевшей в глазах дочери. Знал он и о визите Хэя, но не подавал виду. Набба наслаждался этими минутами, проводимыми с дочерью в мире Фарумов. Он сел рядом с ней обнял её и смотря через окно на деревья, стал говорить: «Видела ли ты когда-нибудь ещё такой красивый сад, как этот? Мало кто знает, что я люблю этот сад больше своей жизни. Это потому, что большинство из этих деревьев мы сажали с тобой вместе, мой ангел, и это всё, что останется со мной, когда ты покинешь меня». Дэя подняла голову и посмотрела на отца: «Что ты говоришь такое? Почему это я должна тебя покинуть?». Ей было и невдомёк то, что отец знал о её предстоящем переходе в мир людей. Она ещё не знала об этом и сама... Набба, продолжал, прижав к своей груди голову дочери: «Помни только об одном: иногда я буду рядом для того, чтобы повидаться с моим маленьким ангелом. И если ты не узнаешь меня, то об этом тебе подскажет твоё сердце». Он встал и пошёл в сторону выхода из храма со словами: «Мне надо немного отдохнуть. А ты не печалься. С нами всеми всё будет хорошо». Набба вышел из храма, а за ним, немного подождав, вышла и Дэя. Она направилась к арене страха. Её терзали догадки. Она вспомнила слова Ратхи о её снах. Он говорил о том, что посещал её в снах. Может быть он там и есть сейчас, а Хэй может ей помочь его встретить? Странными были и речи отца.

Она нашла Хэя там, где они и обусловились встретиться. Он стоял, задумчиво глядя на арену, скрестив на груди руки. Когда девушка подошла к нему, он произнёс, не оборачиваясь: «Твои сны…Это другая жизнь. Там ты есть и сейчас. Твои сны – это мир людей. Ратха там, и возможно сейчас он возле твоего миража».

- Что такое мираж?

- Это неотъемлемая часть тебя в мире людей. Вы очень похожи. Мы можем вселяться в свои миражи, и я научу тебя… если ты не побоишься.

«Для меня нет ничего страшнее разлуки с Ратхой. Говори, что я должна делать»: решительно произнесла девушка и развернула собеседника лицом к себе, посмотрев ему в глаза. В её жизни снова появился смысл, и он горел в её глазах надеждой и бескомпромиссным стремлением.

- Тебе придётся обернуться зверем. Я знаю - как это сделать.

- Я готова!

- Следуй за мной и слушай внимательно

- Мы должны быть осторожны. У твоего отца есть могущественные враги. Они не могут причинить зла твоему отцу, но могут навредить тебе или твоему миражу. За твоим миражом, в мире людей следил Чигару – его уже нет. Они знают о местонахождении Эмили - так зовут твой мираж. Эмили сейчас в западне, приготовленной для неё орденом. Они собираются держать её в плену – шантажируя твоего отца. Им нужно по-своему трактовать писания посредников Великого Учителя Их цель - захват власти в Фарумах, как они уже это почти сделали в мире людей. Они там развязывают кровопролитные войны, ссылаясь на писания. Люди назвали Великого учителя Богом и, не задумываясь, убивают друг друга с этим именем. С символами Великого Учителя они идут убивать целые народы. Люди не понимают, что жизнь – это и есть символ Великого Учителя и Творца. Орден заставил поверить основную массу людей в то, что им нужно непременно страдать, для того, чтобы переродиться на Атоне в следующей жизни. Они обратили знание о Великом промысле в веру в то, что их царями на земле являются псевдо-посредники Бога, и прячут от народа мира людей знания о Боге, потому, что сами сомневаются в них. Я пробрался в стан врага, и они думают, что я им верен. Я не знал о том, что Чигару поручили убить Ратху. Они называют себя – Орден миражей и их цель - безраздельная власть над мирами Фарумов и людей. Они борются с приверженцами воли Великого Учителя. Этих последователей мало в мире людей, но их влияние на остальных очень велико. В том времени и месте, где живут твои с Ратхой миражи, агенты ордена особенно злы и жестоки. Они несут потери и проигрывают в сражении светлым силам. То, куда ты попадёшь – это война без компромиссов, и ты не должна жалеть врага, спасая свой мираж. Помни: без своего миража ты не попадёшь к Ратхе, а он на светлой стороне. Ты сможешь возвращаться в наш мир, но так ты подставишь под удар себя, меня и, дав выследить себя ордену ещё раз, подставишь и своего отца.

Они тайком пробрались в зеркальный лабиринт. Хэй показал Дэе, как обернуться в зверя.

- Жди теперь. Сейчас твой мираж в отчаянии и страхе и один из учителей высшего Фарума, должен призвать к нему зверя. Помни: твой враг сейчас - это люди со знаком креста на одежде. У союзников – на одежде изображены звёзды. Оборотни используют крест, как знак страдания для своей выгоды. Когда им нужно – они умело пользуются и звёздами. Они зомбируют людей, жонглируя символикой. Это кажется сложным и запутанным сейчас, но там ты быстро во всём разберёшься.

После непродолжительной паузы, немного поразмыслив, Хэй продолжил: «Ты сможешь управлять телом своего миража, только в минуты его страха. Я слышал, что были случаи, когда эшфарумы сливались со своими миражами в единую память и волю, воссоединяя две части целого. Это большая редкость. Обычно верх берёт кто-нибудь один. В этом случае, ты будешь низвергнута опять в наш мир – либо с заснувшим миражом – либо без него – если его воля возьмёт верх. Говорят, что если воля Великого Учителя станет вашей общей волей – то вы сольётесь в одно гармоничное существо и будете жить как один человек в мире людей. Во всяком случае шансы на то, что ты сольёшься со своим миражом велики, так как у тебя, в отличие от большинства из мира Фарумов, есть всего лишь один мираж. Как только ты окажешься возле своего миража – не медли».

Хэй подошёл, к, уже превратившейся в монстра Дэе протянул руку коснувшись её и сказал: «Тебе пора. Мы встретимся там. Ничего не бойся».

Дэя стала замечать, что все зеркала вокруг стали сливаться и увидела девушку, которая стояла на коленях в углу подвала.




Ратха – Конол



Одджи сопроводил Ратху в один из госпиталей американской армии, где военный хирург оперировал Конола. Рядом неизменно носился Дшуд, постоянно принюхиваясь и всматриваясь в каждый шорох. Дшуд был возле Конола не в первый раз. Он нашёл Конола сразу, как только Ратха стал брать его с собой. Не делая различия между двойниками, он оберегал обоих.

Повсюду были слышны стоны раненых. Коек на всех не хватало и поэтому большая часть нуждающихся в неотложной медицинской помощи людей, лежала просто на полу, на каждом пригодном для этого месте. Люди в белых халатах сновали повсюду, аккуратно перешагивая через лежащих. Медиков явно не хватало на всех больных. Они бегали от одного больного до другого пытаясь понять, кому помошь нужна неотложно, а кто может подождать. Небольшое помещение, образованное, развешанными на натянутые верёвки, простынями занимала операционная, где уже сутки, без отдыха, оперировал пожилой хирург. Он сильно потел, и медбрат то и дело прикладывал к его лицу марлевый тампон. Учитель и ученик наблюдали за тем, как врач боролся за жизнь командира разведвзвода. Всё говорило о том, что у оперируемого пациента очень мало шансов выжить. Он получил пулевое ранение в живот. Сама пуля уже была извлечена, но было потеряно много крови и сердце Конола начало давать сбои. Это было верным признаком скорой кончины пациента, и врач очень нервничал. Каждый раз, когда его пациент подавал признаки ухода из жизни, он винил в этом себя, и переживал его смерть как свою собственную. Он умирал с каждым умершим на его операционном столе пациентом сам. Между операциями, ища в себе силы жить дальше, старый хирург перекуривал на скорую руку, еле удерживая в руке папиросу дрожащими от бессилия пальцами.

Сейчас доктор был на эмоциональном пределе и чувствовал, что если он потеряет и этого пациента, то не найдёт в себе сил бороться за остальных.

Дшуд, почувствовав страх, тут же вселился в врача, но недолго созерцая вскрытую брюшную полость, решил ретироваться и тут же изошёл из него.

Помогающие хирургу в операции медбратья чувствовали его состояние и испытывали похожие эмоции. Они понимали, что эту операцию надо остановить, только ради экономии сил хирурга, так как было ясно, что бороться за жизнь оперируемого нет смысла. В отпускаемых им командах медбратьям, стали проскальзывать ноты досады и бессилия.

Ратха впервые видел свой мираж, и был очень удивлён невероятной внешней схожести с ним. Ему казалось, что перед ним сейчас лежит его бледный, и не подающий признаков жизни двойник. Эшфарум вдруг вспомнил об Эмили и угрожающей ей опасности. Он взглянул на учителя, но не успел произнести ни слова, так как Одджи поспешил его перебить, понимая каким намерением грозит этот взгляд: «Если ты сейчас не поможешь своему миражу, то ты уже ничем не поможешь Эмили. Дэя тоже уже скоро будет в этом мире. Твоё имя в мире людей - Конол Мак Дара и если ты с этим не свыкнешься, то от этого проиграют близкие тебе люди».

Врач наложил последние швы, сел на табурет возле операционного стола и потянулся за папиросой. Не поднимая взгляда от пола, он еле слышно произнёс: «Я сделал всё, что мог. Теперь всё зависит от него». Ассистирующий медбрат уже проверил пульс Конола и убедился в его отсутствии, но молчал, боясь огорчить, и без того удручённого врача. Привидение Конола стояло напротив Ратху и смотрело, то на беседующих эшфарумов, то на Дшуда, полными недоумения глазами. Одджи взял ученика за руку со словами: «Ещё есть надежда. Не медли: – после того как он, в очередной раз, окинул странным взглядом Дшуда, добавил – не забывай контролировать этого эйвхора». Эшфарум подошёл к своему отражению, и, взяв его за руку, уложил на кушетку, совмещая его с бездыханным телом, а потом лёг и сам.

Ратха вдруг вспомнил все свои сны и понял, что это целая жизнь, которую он, пробуждаясь, почему-то запоминал раньше только урывками и очень смутно. Он осознал, что это он, ловил в детстве рыбу с отцом, на озере в ирландских горах. Это он, борясь со страхами, побил в юношестве всех своих обидчиков, и ходил ночью на кладбище, проверяя свою волю и бесстрашие. Он вспомнил, как стремился в Америку в надежде на лучшую жизнь для себя и своих родственников, но попав туда и получив гражданство, сразу же отправился на войну. Перед взором проплывали образы девушек, что влюблялись в него за его смелость и рыцарское отношение к женскому полу. Но он отторгал их любовь, так как ему постоянно снилась одна и та же девушка с детства. Эта девушка была ему очень близка, хоть он и не встречал её наяву. Ему открылась вся память Конола как своя. В то же время он понял, что он и есть и Конол, и Джумоук и Ратха, и память жизни в мире Фарумов, была так же ясна, как и память о событиях, происходящих с Конолом в мире людей от самого его рождения. Ратха-Конол сейчас не разделял Дэю и Эмили. Он теперь сполна осознавал, что это части одного с ним целого. Две жизни сейчас поселились в одном теле, как одна память об очень похожих ситуациях, проживаемых в двух мирах. Эти две жизни были настолько похожи, что приняли друг друга как себя.

Один из ассистирующих медбратьев подошёл к сидящему на табурете и докуривающему папиросу хирургу и положил руку ему на плечо. Для старика это означало только одно. Он, цепляясь за остатки надежды, как бы в последний раз взглянул на лежащего на столе солдата. В его глазах вдруг загорелась надежда, что привлекло внимание остальных к прооперированному разведчику. Он подавал явные признаки жизни, и это было тем чудом, после которого всем наблюдавшим это хотелось бороться с новыми силами. Усталость старика сняло как рукой. Теперь, он стоял возле пациента, нащупывая его пульс, и светился, заражая остальных своей чистотой улыбкой. Он произнёс: «Спасибо тебе, Господи!», а потом, после непродолжительной задумчивости бодро добавил: «Так! Чего стоим? Несите следующего».





Дэя-Эмили



Обернувшаяся в зверя Дэя, наблюдала за девушкой в неосвещённом помещении, но она хорошо видела в темноте и чувствовала все эмоции, переживаемые своим миражом. От девушки, стоявшей на коленях спиной к оборотню, сочился страх, в интервалах между словами её монолога, обращенного к Великому Учителю. Когда же девушка закончила свою речь, Дэя поняла, что это был не монолог, а диалог. Она как будто бы увидела тёплую руку, обнявшую молящуюся, и сразу же почувствовала это тепло на себе, осознав тесную взаимосвязь со своим испуганным миражом.

Страх, исходивший от Эмили, притягивал её. Но он притягивал не как пища, а как возможность заполнить этот страх собой, дав успокоение замученной и исстрадавшейся душе. Когда вверху внезапно заскрипела дверь, Дэя увидела в светящемся проёме своего отца. Она пыталась что-то понять в этой неожиданной ситуации в то время, когда страх Эмили стал втаскивать её в себя, парализовав волю. Дэя поняла, что помнит всё, что происходило с ней во снах. Она вспомнила своё имя. Её звали Эмили в этих снах, и ей нужно было найти и Ратху, и Стива. Двери в подвал были уже закрыты, и помещение снова наполнил мрак. Хранитель Набба взял дочь за руки и, Дэя, вдруг, увидела ушедшую маленькую Лиз. Эмили, ещё до конца не поняв, вдруг всплывшие в ней воспоминания о жизни в незнакомом мире, стала спрашивать: «Как такое возможно? Кто вы и почему я вас знаю?». Она почему- то понимала смысл произносимых на иностранном языке фраз и всё крепче и крепче сжимала руки пожилого русского солдата: «Я ничего так не боялся, как не повидаться с тобой снова, мой ангел. Теперь всё будет хорошо. Твоя душа уже почти полна. Тебе осталась встретить свою мужскую половину». Двери в подвал открылись снова, и громкий голос произнёс на ломаном английском языке: «Эмили Уишем. Выходите». Эмили обняла старца так, как если бы это был родной человек, и почувствовала теплоту и любовь, исходящую от его сердца. Она поднялась по ступенькам и вышла из подвала на улицу, где её ждали два конвоира. Дэя изошла из Эмили и, заметив, что она уже не в обличии зверя, стала осматриваться.

Уже начинало темнеть и мимо неё очень часто пробегали люди с изображением креста на одежде. Чувствовалась их паника. Старшие по званию воины отдавали второпях приказы остальным. Одни загружали в грузовик остатки скарба, другие, куда-то тащили на себе полевую кухню.

Дэя попыталась дотронуться до одного из солдат, но только смахнула его головной убор. Железная каска с грохотом и звоном упала на тротуар и покатилась. Немец стал удивлённо озираться вокруг. Не найдя виновного в оплеухе, он засеменил за каской, причитая себе под нос. Когда он наклонился, чтобы поднять каску, она вдруг отлетела так, как если бы кто-то ударил по ней ногой и снова загремела. Солдат перекрестился и убежал прочь. Удовлетворённая результатами своих экспериментов девушка из мира Фарумов поспешила к своему миражу. Эмили вели по безлюдной улице по тротуару, вдоль развалин. Вдруг с земли приподнялся кусок трубы и вклинился в шаг идущего сзади конвоира. Дэя уже была в теле Эмили, когда спотыкнувшийся об трубу солдат падал, роняя ружьё. Когда он потянулся за пропажей, поднимая с глаз край каски, ружьё объявило о своём обнаружении ударом приклада - прямиком, в открывшийся лоб бедолаги. Теряя сознание, он услышал выстрел и увидел падающего навзничь сослуживца. Дэя покидала тело Эмили, осматривала округу, и, найдя путь среди руин, возвращалась обратно, заставляя свой мираж двигаться дальше. Они продвигались уже в лесу, когда Дэя проводя очередную разведку округи, обнаружила засевший в кустах отряд хорошо замаскированных и вооружённых людей. Их язык отличался от языка врага, и исходя из этого, девушка сделала вывод, что это союзники. Когда она уже собиралась возвращаться к своему миражу, она услышала очень знакомый голос. Это был голос Хэя. Хэй был бестелесен. Он улыбнулся и, показывая на лежащего в траве своего двойника, сказал: «Это Стив – мой мираж и друг миража Ратхи. Ты помогла Эмили?» Стив в это время неподвижно лежал и слушал шорохи ночного леса, вглядываясь в темноту. Дэя схватила Хэя за плечи и стала его трясти, выговаривая рывками: «Где Ратха? Ты знаешь, что Эмили ищет Стива?» Он перехватил руки Дэи и опустил их

- Конол, сослуживец Стива – это мираж Ратхи. Он сейчас ранен и лежит в госпитале, с ним будет всё в порядке. Рано или поздно Ратха найдёт его, и вы увидитесь. А ты найди Эмили. Пора ей, наконец -то, встретиться с братом.

Дэя, удаляясь от Хэя, крикнула ему: «Я оставила её в лесу. Она очень слаба, но я попытаюсь привести её сюда».

Эмили лежала на траве и изо всех сил пыталась не уснуть, борясь с усталостью. Она пыталась собрать остатки своей воли и никак не могла решиться продолжить путь, понимая то, что заблудилась в незнакомом ей лесу. Вдруг она отчётливо увидела образ брата и почувствовала его близость. Встряхнув головой, она встала одним рывком и побежала из последних сил. Эмили бежала туда, куда подсказывало ей сердце, и по пути вдумывалась в новые образы, возникающие в её сознании. Эти образы снова стали очерчиваться ситуациями и событиями в уже становившегося ей знакомом другом мире. Эмили становилась Дэей, а Дэя –Эмили. У Дэи уже не было желания покидать это ослабевшее тело девушки – кем она была в снах, которые сейчас отчётливо вспомнила. Сейчас мир людей стал для неё настолько реальным и привычным, что мир Фарумов ей стал казаться сном. Она знала, что эти сны нельзя забывать и поняла, что тот старец в немецком подвале – это её родственная душа, бывшая и Лиз и Наббой одновременно. Две части одной души сливались в единую волю Великого Учителя. В тот момент, когда Эмили увидела Стива – она уже была готова к встрече, но силы покидали уставшее тело, и она потеряла сознание, роняя слёзы счастья.




Падший Хэй



Сидя на берегу озера, под деревом Ратхи, Хэй размышлял о последних событиях. Он никак не мог понять: как так получилось, что у него нет больше доступа к телу своего миража. Стив перестал поддаваться его влиянию, через некоторое время после встречи с сестрой. Мираж Хэя наполнился какой-то силой, что выталкивала его при каждой попытке вселения. Эшфарум уже стал сам чувствовать себя миражом. Правящий Хорус отнёсся со снисхождением к неудаче Хэя, но самой большой неудачей была потеря Дэи. Он уже не мог различить её с Эмили и понимал, что она воспринимает жизнь своего миража как свою, а жизнь, прожитую в фарумах, как сон. В орден Хэя так и не приняли, но Хорус обещал ему новое задание. Правящий не раскрывал подробностей, но отметил только, что это задание будет касаться миража хранителя Наббы. Надежда вселиться в Стива и покорить его волю не покидала эшфарума. У Хэя не выходили из головы образы Эмили и Стива. Он вспоминал их счастливые лица, когда они встретились и не могли наговориться, рассказывая о своих бедах и злоключениях. Эмили не стала рассказывать об открывшейся ей второй жизни и не видела в этом необходимости. Она теперь знала – что такое страх на самом деле. Страх – это открытая дверь на дороге тёмных сил в твою душу. Знания о таких важных явлениях, как вселенский баланс и Божий промысел исключают страх. Война, в которой участвовали и Эмили, и Стив, не была закончена и им предстояло ещё много испытаний. Эмили понимала, что это не просто война, а битва светлых и тёмных сил двух миров и знала свою сторону и сторону брата твёрдо – они воины света.

Когда Стив рассказывал о своём новом брате Коноле, у Эмили щемило сердце так, как если бы ей рассказывали о родном человеке, которого она долго не видела. Эмили скучала по Конолу. Она знала, что это её Ратха. Ей вдруг стали понятны многие непонятные до этого ситуации. Теперь она знала – кем, кроме дочери, была и есть для неё Лиз, и кто был тот русский старец в плену. Она понимала – кем был ангел- хранитель, о котором говорила Лиз. В то же время ей не хотелось бежать к Конолу прямо сейчас, так как она понимала неотвратимость их встречи и воссоединения. Это было неотвратимо как рассвет после ночи, и Эмили наслаждалась общением с братом. Их лица светились счастьем. Хэй стоял рядом и время от времени тщетно пытался вселиться в Стива. Потом он пытался докричаться до Дэи, но она его, то ли не слышала, то ли не подавала виду. Эшфарум был взбешён своим бессилием и в конце концов ушёл в свой мир.

Сейчас он смотрел на воды озера говорящих ветров и расходящиеся по озеру круги. Досада не давала ему думать объективно, и он вновь затаил злобу на брата. Действовать активно без тела в мире людей он не мог, так как боялся быть обнаруженным посредниками и высшими учителями. Он думал над тем, как отомстить теперь уже Конолу и отнять у него Эмили. Вдруг он почувствовал вибрацию дерева, под которым сидел, оперевшись спиной о ствол, и увидел, навеянные деревом чёткие образы. Перед его глазами стали всплывать силуэты, принимающие очертания людей. Среди них были и Конол, и Эмили. Хэй видел всё глазами присутствующего в этих событиях человека. Он, почему -то был обездвиженной ношей на спине Конола и истекал красной человеческой кровью. Эмили шла рядом и приговаривала: «Держись, Стив…Ещё немного…Всё будет хорошо…». Хэй даже стал чувствовать физическую боль в правом боку, когда отскочил от дерева. Эшфарум был растерян и понимал, что дерево Ратхи пытается ему что-то сказать.

Прильнув руками к дереву, он пытался опять что-либо почувствовать или увидеть, приговаривая: «Ну…скажи мне…что это было? Что меня ждёт там?». Но дерево молчало. «Ты пытаешься напугать меня? Ты с ними заодно. Тебе не остановить меня!» - произнёс отрывисто и преодолевая волнение Хэй и направился прочь от гнетущего воспоминаниями и видениями места. Он направился к звериной арене. Там, как всегда, развлекались воины, сражаясь, восседая на зверях. То, что посреди арены внезапно появился их военачальник, ввело в замешательство всех наблюдавших за схваткой. Ворвавшись в самую гущу, Хэй ударил мечом одну из тварей. Ему было нужно утолить злость. Безумие в глазах военачальника напугало его воинов, и наездники в спешке покинули арену, оставив Хэя наедине с двумя взбешёнными зверями. Их военачальник был искусным воином, и безумная злоба не мешала ему сражаться. Он встал между монстрами. Из головы одного из них уже сочилась кровь.

Раненый зверь первым сделал выпад, пытаясь перекусить надвое врага. Хэй отпрыгнул в сторону второго монстра и водрузил ему меч в раскрытую пасть. Затем сразу же вытащил меч и ударил им подбежавшего второго зверя по шее, сделав выпад в сторону. Голова смертельно раненной твари повисла на шее, из которой брызнул фонтан. Из уже обездвиженной туши второго монстра пульсирующим ручьём так же вытекала синяя жидкость, образуя лужу. Эшфарум провёл языком по своим губам, слизывая кровь и взглянул на бездыханные тела монстров. Те, кто был по ближе могли различить слова, доносившиеся сквозь стиснутые зубы: «Значит ты так?» Речь Хэя стала превращаться в крик досады и злобы: «Значит так ты отплатил тому, кто оберегал тебя и не давал тебе сдохнуть?». Меч упал на землю. Он раскинул руки в стороны, раскрыв ладони и подняв голову закричал уже со всей силы: «А куда смотрел ты, о Великий Учитель? Я проклинаю тебя, если ты есть!» Воины, наблюдавшие за странным монологом, стали пятиться от ограды арены, не понимая, к кому обращены эти слова. Вдруг, к удивлению наблюдающих, озлобленное выражение лица военачальника стало похоже на кривую улыбку, в которой всё ещё читалась злоба, но теперь это лицо выражало ещё и коварство. Эта улыбка выражала сарказм, граничащий с сумасшествием, и означала только одно: Хэй будет мстить.

Правящий Хорус, наблюдавший за этими событиями издалека, удовлетворённо улыбался. Ему нравился настрой юноши. Хорус надвинул капюшон своего балахона на голову, так, чтобы его нельзя было узнать, и засеменил прочь, мурлыкая себе под нос какую-то немецкую песенку из мира людей.





Рассвет



Госпиталь, в котором находилась Эмили, располагался в помещении бывшего театра. Она помогала раненым и молилась, каждый раз, когда Стив уходил на очередное задание. Сейчас она, пользуясь свободной минуткой, сидела на табурете возле пианино, и собиралась помолиться. На улице светало, и большинство раненых спало. Эмили не удержалась, открыла крышку пианино и стала нажимать на клавиши так мягко, как могла. Она сама и не заметила, как отдельные отрывистые ноты вдруг стали сливаться в музыку. В какой- то момент Эмили вспомнила, что беспокоит спящих, и перестала играть, и вдруг услышала голос лежащего неподалёку раненого, с перебинтованной головой: «Не прекращайте играть. Пожалуйста, играйте». Она смутилась: «Я перебужу весь госпиталь». Но просьбы, продолжать играть, посыпали со всех сторон, и Эмили поняла, что уже мало кто спит. Она продолжила и стала играть уже свободно, раскрывая всем слышащим эту музыку, сцену, на которой разворачивались переживания и чувства, переполняющие её душу.

Многие из тех, кто лежал в этом госпитале, слышали в этой музыке отголоски своих историй и переживаний. За окнами рождающееся солнце окрашивало небо красным заревом. Перед глазами Эмили проплывали события, происходившие в двух мирах. Вот она видит детей – мальчика и девочку, весело играющих на берегу озера говорящих ветров и слышит голос маленького Джумоука, держащего её за руку: «Давай поклянёмся никогда не ссориться и дружить вечно». Она заливается журчащим смехом, позволяя свету играть на ямочках на её щеках и убегает, предлагая мальчику её догнать. Вот она уже видит маленькую, улыбающуюся Лиз, смотрящую на кого- то невидимого за её спиной. Но теперь она знает, на кого смотрит её дочь. В улыбке Лиз она видит отца Наббу и старца, что встретился ей в плену. Вдруг её взору представилась «Звериная арена» и она снова увидела демонов тьмы. Одновременно в её сознании всплывали ситуации из человеческой жизни, отождествляемые с событиями из Фарумов, и теперь она смотрела на разрывы снарядов на поле боя с фашистской ордой и видела кровь, вытекающую из груди солдата, лежащего на траве со страхом и досадой в глазах. Тогда в её музыке звучали беспокойные ноты, выражающие сочувствие и сострадание.

Конол путешествовал по уже родным Фарумам. Он знал, что его тела из этого мира уже нет, а человеческое тело лежит в лечебнице мира людей и наблюдал за родителями - эшфарумами, когда вдруг услышал музыку. Это была очень знакомая музыка, и она стала уносить его обратно во внешний мир. Когда Конол открыл глаза, он не поверил своим ушам. Где-то за стеной звучала та самая музыка, что Конол не раз слышал во сне, а Ратха – в доме у Эмили. Сердце Конола стало бешено колотиться в груди. Он поднял голову, осмотрелся и стал пытаться встать. Его ощущения и эмоции были похожи на те, что он испытывал, когда первый раз услышал эту музыку в доме у Эмили. Немного повозившись, он встал и пошёл на звуки музыки, опираясь руками о стены. Когда он вышел из комнаты, то оказался на сцене, где спиной к нему за пианино сидела она.

Эмили продолжала играть. Она была уже не в Госпитале на чужой земле, а дома, за своим пианино, и снова чувствовала присутствие любящего человека за своей спиной. И снова руки Ратхи легли на её плечи, укрывая её душу одеялом спокойствия и неги. Где-то внизу играла Лиз, а Стив читал, сидя в кресле. Она прильнула щекой к руке, лежащей на её плече. Ей стало легко и радостно. Счастье и чувство полноты переполнили её душу. Теперь она чувствовала это прикосновение ещё и кожей, и знала, что сейчас за её спиной стоит Конол, положив ей руки на плечи, и щекой, она чувствует именно его руку. Она всё же не переставала играть. Она чувствовала волю Великого Учителя, воссоединяющую части одного целого.

Дшуд завороженно смотрел на восходящее солнце.


Немая пустота души,

Под хруст опавших крыльев,

Словно на казнь палач спешит

Забвенья серой пылью.


Но дух мой крылья волоча,

Не останавливает бег.

Побег с рождения начав,

И тая словно снег,


Всё ищет пропасть для прыжка-

Полёт так близок от паденья.

Ему хватило бы рывка,

Чтобы воспрять над тенью.


Он вырвется лучом из бездны,

Каким бы злом она не будь.

Поможет свет родных созвездий,

Предначертая светлый путь!