13

Большой серый 14-тиэтажный дом на краю города.
Ему было всего 12 лет… Мелкий снег засыпал под тяжёлую дверь, с грохотом захлопнувшуюся за не - по годам мелким школьником.
Глаза к темноте привыкли быстро. В дырке между полом и стеной, под почтовыми ящиками кто-то шевелился. «Наверное, крысы», - подумал он, и ему пришло в голову, что неплохо было бы, если бы мама разрешила ему завести крысёнка, но мысли о «Bomber - 3000» ему больше грели душу, и он решил, что компьютерная игра ему всё-таки нужнее…
Лифт, на удивление, работал. Красная кнопка глазом Терминатора неотрывно следила за ним. Только света от неё было не больше, чем от лампы дневного света, мигающей на противоположной стене.
Двери лифта со скрипом разъехались в разные стороны. Правда, не одновременно. Он нажал кнопку последнего этажа… Вообще-то, он нажал предпоследнюю, но на плато была ещё одна - лишняя… Лампочка потолком так же мигала. Знакомое слово из трёх букв написано на дверях перед ним. Это были большие чёрные буквы, криво, но старательно выведенные кем-то на почти такой же тёмной поверхности.
Вдруг что-то стукнуло по кабине с внешней стороны, заскрипело. Лифт дёрнулся и замер. Через несколько секунд погасла тусклая лампочка.
Кнопка вызова, естественно, не работала. Он попробовал открыть двери вручную; после 5 минут стараний между ними открылась узкая щель, в которую еле-еле пролез мальчик. Он находился на уровне между двумя этажами, двери были закрыты. Закинув сумку на крышу лифта, он забрался по лестнице к двери, которая повыше, и со всей силы повернул рычаг влево. Двери неохотно разъехались в разные стороны. Это был четвёртый этаж. Вся его сумка, забранная с крыши лифта, была в осколках стекла. Цифра 4 на стене была облита чем-то тёмным и противно блестела, на этом этаже неприятно пахло пивом и холодным дымом сигарет, на побитых плитках пола валялись окурки.
- У-убью-у-у-у!!! - эхом отозвалось откуда-то снизу из одной из квартир, этот тон подхватил гнетущий завывающий звук тяжёлой электронной музыки сверху, послышались медленные шаги, и мальчик стал дальше подниматься по лестнице. Между 4 и 5 этажами стекло в окне было разбито - по ступеням могильно выл холодный свежий ветер. Мальчик шёл медленно, он читал надписи и разглядывал граффити на стенах. Однажды он сам попытался оставить подобное творение на стенах собственного подъезда, но у него ничего не вышло, из чего он сделал вывод, что это не для него.
На пятом этаже у него под ногами что-то захрустело - это поблёскивал
какой-то белый порошок, густо рассыпанный по полу, но хлоркой не пахло. Он равнодушно сплюнул и пошёл дальше, так и не увидев, как его плевок на белом порошке вспенился и зашипел. На 6 этаже отвратительно завоняло чем-то тухлым. Он свернул за угол, в сторону квартир, надеясь там увидеть что-то вроде дохлой кошки, но за мусоропроводом лежало что-то гораздо большее - синее и бесформенное - это был мужичонка непонятного возраста в синих джинсах и синем свитере, с проломанной головой.
Его волосы, шея и одежда почти полностью были вымазаны застывшей бурой кровью. Воняло нестерпимо, и он убежал так быстро, что не заметил, как очутился на седьмом этаже. У окна стояла женщина лет сорока, в мятом шёлковом халате и курила. У неё были заплаканные глаза и какая-то ватная помятая фигура, будто у неё нет скелета, а её светлые зелёные волосы растрёпаны. В руках у неё была ярко-красная помада, которой она рисовала снежинки на стекле.
Между 7 и 9 этажами во всех трёх окнах стёкла были забиты фанерой, поэтому по этим этажам он поднимался почти на ощупь, но уже в темноте он расслышал звуки, которые музыкой он бы не назвал, скорее, пародия на музыку.
На девятом этаже лысый парень с непонятным пятном на затылке играл на ксилофоне.
Мальчик быстро перебежал мимо него, но тот его окликнул. На школьника смотрели ярко-ярко голубые глаза
- Wie heisst du? - спросил он по-немецки.
- Я не понимаю… - он запнулся. Парень улыбнулся, и в тусклом свете блеснули его золотые зубы. Молоточек ударил по клавишам, он продолжил играть.
Как-то особенно грустно лились звуки ксилофона снизу. На десятом этаже, на подоконнике сидел ещё один довольно симпатичный парень. В отличие от первого, он был одет в чёрные джинсы, косуху и бесформенный балахон грязно-серого цвета. Его пепельно-русые волосы были всклокочены и растрёпаны. Смятая пачка сигарет в руке с узкими пальцами. С пирсингом знаком не понаслышке.
Когда мальчик проходил мимо, под ногами у него хрустнул белый пластиковый пузырёк. Он поднял его. Мелкими чёрными буквами в углу этикетки было написано «Diazepam». Школьник ещё рез глянул на парня в косухе. Из-под балахона просматривались два бугорка. А ведь это девушка. Школьник последний раз глянул на неё и на маленькие белые таблетки, которые она сжимала в правой руке, и пошёл дальше.
На одиннадцатом этаже под обгорелым потолком пронеслось какое-то насекомое с таким треском, что у мальчика заложило уши. Он машинально упал на пол лицом вниз и покосился в угол. У лестницы сидело чёрно-коричневое чудовище с прозрачными разноцветными крыльями.
Вдруг оно опять поднялось в воздух и пронеслось над мальчишкой. Тот тут же вскочил, побежал вверх на двенадцатый этаж. Но тут всё тряслось от грохота, и с потолка сыпалась побелка. Естественно, это спугнуло летучих мышей в шахте лифта, и они с писком бились в закрытые двери.
Между двенадцатым и тринадцатым этажами в стене была дыра. Он посмотрел на закат солнца над белой пуховой пленой облаков жёлто-оранжевой полосы света. А небо от светло-зелёного - до чёрно-синего цвета с яркими звёздами.
Но дул пронзительный ветер, и он пошёл на свой тринадцатый этаж. Осторожно обойдя алтарь, уставленный зажжёнными свечами, он глянул на закрытый железной решёткой ход на четырнадцатый этаж. Он прошёл по блестящим чётным лужам и нажал кнопку звонка.

«Как пепел от катастроф смешивается с дорожной пылью, так капли росы высыхают утром…»