кровавое мочилово...

Кровавое мочилово в марсианском сортире.
Глава первая.
«Капитан Буря услышал за дверцей шуршание туалетной бумаги. Пинком ноги он распахнул дверь. Мерзкое чудовище сидело на очке и хищно скалило пасть. Капитан молниеносно выхватил пистолет и мгновенно снёс черепушку монстру, мозги повисли на кафеле плитки. За спиной раздался странный шорох, но Буре не привыкать, перекатившись через спину, он метнул в отвратительную бородавчатую грудь инопланетянина, свой нож. Другое чудище, которое свисало из вентиляции, капитан срезал с двух пуль. Кровища брызнула в разные стороны…»
- Боже мой! - простонал редактор, снимая очки и складывая дужки. - Молодой человек… это название… кровавое… кровавое…
- Мочилово, - осклабился плотный парень, двадцати с небольшим лет. - Мочилово в марсианском сортире. Не правда ли оригинальное название? Не находите?
- Нет, не слишком ли жестоко, что ли… или как бы вам сказать, слишком…
- Оригинально? Вам тоже так показалось? Думаю, что другого такого названия не носило ни одно произведение.
- Несомненно, вы правы, - редактор вздохнул, подпёр подбородок руками и внимательно посмотрел на парня. - Похоже, вот в этом утверждении, вы действительно правы! - уже более живо и быстро сказал редактор. - Абсолютно правы! Ни один другой автор не додумался до такого… так сказать, названия.
- Постойте, - сказал парень, - вы что, больше читать не будете? Вы очки сложили.
- Нет, нет. Просто…
- Читайте дальше, там самое интересное.
Парень, пришедший в редакцию журнала «Марсианские хроники», был ростом около метр восьмидесяти, плотен, хорошо одет, самоуверен, держался бодро, а действовал решительно. Всех этих качеств не было у редактора журнала Петра Никифоровича Афанасьева, пожилого уже, и много повидавшего на своём веку, он не был столь стремителен и нагл, жизнь учила его действовать спокойно и осторожно. Главный редактор, Иван Иванович Самойлов, давно бы уже выставил высокомерного самонадеянного переростка, вышвырнув вослед, рукопись с его галиматьёй, но Пётр Никифорович со своим опытом работы и добродушным характером, всегда считал, что надо выслушать любого автора молодого и опытного, талантливого и не совсем. В конце концов, каждый имеет право, высказаться или изложить свой мнение и понимание мира, в рукописи или устно, а редактор, должен внимательно изучить, и сделать соответствующие выводы.
«Капитан пытался вырваться из липких объятий восьмирукого паука, и как всегда на выручку ему пришёл верный нож. Лапы, одна за другой, падали на кафель пола. «Ага! Получайте, сволочное племя! - кричал Буря, доканчивая паучка. - Не возьмёте, гады!» Жёлтая жидкость заливала комбинезон капитана, и капала на пол. Разбросав ногами, тела мёртвых монстров, он кинулся к двери и оторопел: из темноты коридора на него глядели хищные взгляды, мерзких чудовищ. Предстояло жаркое мочилово. Капитан Буря держал в обеих руках по пистолету. Он буквально пробивал брешь в плотных рядах инопланетных монстров. Иногда капитан помогал себе также и ножом. Кровь брызгала фонтанами на стены коридора. Мозги разлетались кровавой кашей, пятная белые стены…»
Пётр Никифорович нервно передёрнул плечами, как будто бы те самые, разлетающиеся мозги, заляпали и его, снял очки, протёр стёкла, и снова стал складывать дужки, глядя на молодого автора.
- Чё…? - проговорил парень.
- Послушайте, как вас, кстати, звать? - сказал редактор. - Меня Пётр Никифорович.
- Ну, Лёха, фамилия Пупкин. Смешная фамилия, да? Ну, да, я, наверное, буду брать псевдоним.
- Скажите мне Алексей: чем насолили, эти ваши монстры, этому капитану Буре, или может, он им? Вы не раскрываете причин оголтелого нападения на него… в туалете.
- Ну, это типа завязка такая. Марс. На базу землян нападают разные монстры, и капитан с ними борется.
- Всё время в туалете? Или он расчищает данную коммуникацию для, так сказать, посещения всех страждущий людей живущих на Марсе?
- Ну, я, как-то не особо задумывался. Просто монстрам удобнее прорываться в помещения из сортира. Там трубы разные, вентиляция, сливные бачки, все дела.
Послышался скрип, и дверь главного редактора отворилась прямо за спиной Петра Никифоровича. Иван Иванович Самойлов стоял в проёме, скрестив руки на груди. Он смотрел из подобья на новоиспечённого автора. За его спиной было видно стену кабинета, которую украшала любимая коллекция главного редактора - персидский ковёр и повешенные на нём: два черкесских кинжала, турецкий ятаган, казачья шашка и изюминка экспозиции, тульское охотничье ружьё, инкрустированное серебром - подарок сибирских охотников, за цикл рассказов о Дальнем Востоке.
- И долго будет этот творец, так сказать, портить вам нервы Пётр Никифорович? - сказал главный редактор. - Лично я, услышав, всю вашу молодой человек, простите, ерунду, не выдержал и вышел из кабинета. Вы что, решили поглумиться над нами? Уже более чем пятнадцать минут, я слушаю эту муру! Чего вы там написали?
- Рассказ… - растерялся Пупкин. - Вполне оригинальное произведение. Я как молодой писатель…
- Вы изволите называть себя писателем, милостивый сударь?
Пётр Никифорович вздрогнул: главный редактор переходил на классический Русский язык, - это был симптом обуревавшей Ивана Ивановича злости. Он всегда так делал, дабы не опуститься на самое тяжкое, - мат. Литературный язык прошлого, помогал выражаться образно и вполне угрожающе не прибегая к услугам ненормативной лексики.
- Ну, да, - не полез за ответом в карман Пупкин. - Я же написал, я и писатель теперь.
- Милостивый мой сударь, какой вы к чёрту писатель, я бы даже не назвал вас и автором! Вы жалкий бумагомаратель!
- Спокойно, спокойно! - Парень отстранился рукой от напора Ивана Ивановича. - Неужели всё так плохо? Послушайте, здесь есть просто замечательные строчки. - Пупкин подхватил со стола свою рукопись. - Вот здесь… «Капитан вырвался из адского пекла усеянных противником коридоров. Путь его лежал по полу, смоченном кровью и жёлтой слизью. Дверь родной каюты была для него такой желанной. Буря открыл замок, вступил в темноту и оттуда…»
- …Выпрыгнул здоровенный монстр, - передразнивая тон ретивого автора, произнёс Самойлов.
Все присутствующие, кроме Алексея Пупкина, заулыбались, к ним присоединился и выглянувший из двери на шум, сотрудник журнала Влад Филин.
- А откуда вы знаете? - удивился Лёха. - Правда, тут не монстр, а чудище… «выпрыгнуло здоровенное чудище»…
- Молодой человек, - улыбаясь, произнёс Пётр Никифорович. - Дело в том, что ваше так сказать произведение, в некотором роде предсказуемо. Возможно, вам этого и не понять, но всё говорит о том, что за той самой дверью, вашего капитана, явно не встретят с букетом белых роз.
- Вот вы сами мне говорите абсурд. Почему же его должны встречать розами, ведь Марс оккупирован монстрами.
- Вы меня не поняли, ну, да и ладно. И ещё, ваш рассказ изобилует сценами жестоких кровавых схваток, но вы не объясняете: не предысторию, ни завязку, даже непонятно, как и с чего, всё началось. Сплошной, простите, мордобой какой-то.
- Но это и есть главный художественный смысл произведения. Поединок капитана Бури с наседающими со всех сторон инопланетянами. Потому я и назвал свой рассказ «мочилово в сортире».
- И почему же, - снова вклинился в разговор главный редактор, - милостивый сударь, вас посетила чудная мысль, принести своё творение именно в нашу редакцию?
- Ну, типа, вы же называетесь, как там… «Марсианские хроники» а у меня «марсианский…»
- И ещё, - продолжал Самойлов, - вы, тут изволили заметить насчёт псевдонима. И какого позвольте узнать, оного, вы хотите себя удостоить.
Лёха Пупкин заулыбался довольно, и, почесав затылок, сказал:
- Ну, в школе все называли меня «жирный» или «толстый». Я подумал, и решил, пусть мой псевдоним будет Толстой… - немая пауза воцарилась в редакции, - А чё?
- Какое вы имеете право…
- А чё? Лев Толстой тоже ведь фантастику писал, - блеснул знаниями Пупкин, - Гарин там, Аэлиты всякие.
- Алексей! - задыхаясь, от негодования, кричал Иван Иванович.
- Да, я вас слушаю, - ответил Лёха.
- Алексей Толстой, а не Лев, поняли вы, господин неуч?
- Ничего не понял.
- Идите домой, молодой человек, почитайте книжек, поучитесь грамоте! И не испытывайте моего терпения!
- Но я, только хотел узнать насчёт гонорара.
- Пойдите вон, сударь! - разъярился главный редактор. - Идите, пока здесь с вами не приключилась какая-нибудь метаморфоза!
Редакционный кот Васька, большой друг секретарши Светы и Влада Филина, столкнулся с Пупкиным в дверях. Усатый, не хуже всяких рецензентов наложил свою резолюцию на нового автора - зашипел на парня, вздыбил шерсть, за что собственно, и получил пинка.
Глава вторая.
- А что это с нашим Васей, сидит на лестнице, шипит и нахохлился? - спросила с порога секретарь редакции Светлана Векслер.
- Света, вы пропустили, самое интересное, - ответил Влад Филин. - Нас только что посетил один товарищ.
- Удивительно тупой нахал, - Иван Иванович зашёл обратно в свой кабинет и закрыл за собой дверь.
- В самом деле? - улыбнулась Света.
Секретарша пользовалась в редакции всеобщей любовью и поклонением. Невысокая, симпатичная, зелёноглазая брюнетка с тонкими чертами лица, которые делали её удивительно красивой. Очки обычно редко кому идут, но Свету они делали просто очаровашкой.
За Светланой уже давно приударял Филин, как ровесник девушки и лучший друг. Он дарил ей дорогие подарки, цветы, по поводу и без повода. Другие сотрудники также были не против сказать ей очередной комплимент, и, повздыхав, от души радовались, по-хорошему завидовали Владу и говорили ему:
- Держись за Светлану двумя руками, - уведут. Такая девушка - умная, хозяйственная, красивая - клад. Будь мы моложе, ей богу, отбили бы её у тебя.
Влад делал рукой утверждающий жест, мол, всё в надёжных руках и любовь будет обоюдной.
В этот день, как и обычно Света отправилась в магазин, купить себе и сотрудникам что-нибудь на обед. Собрала деньги и ушла, а в это время «Марсианские хроники» посетил Пупкин.