Что то происходит в моей жизни, то чего я не могу объяснить. этот рассказ я написал после смерти моего отца. вдруг стало понятно, что родной человек который всегда был рядом может исчезнуть. навсегда. что делать? как заполнить вакуум? как жить без него? ответ неизвестен. И хоть по сюжету рассказ совсем о другом, я чувствую что линия моей жизни идёт по нему как по написанному мной же сценарию. связь конечно не прямая, но всё же... вопрос в другом, - финал будет таким же? возможно моя жизнь… Я кричал, я звал ее, но она не приходила. Почему? Они говорят, что она умерла. Нет, это не так. Я знаю, что это не так. Она жива, она рядом со мной. Они говорят, что я сумасшедший. Это неправда. Точнее, не совсем правда. Иногда я действительно опускаюсь в туман и совсем не помню, что делал. Я разговариваю сам с собой, иногда плачу или кричу, но это лишь потому, что мой мозг не может выдержать происходящего вокруг. Впрочем, вполне возможно я действительно сошел с ума. В конце концов у меня есть для этого повод, есть причина. Большую часть времени я остаюсь нормальным человеком, и когда опускается туман… Я не очень хорошо чувствую этот момент. Наверное в эти минуты, часы, а может быть и дни я действительно слетаю с катушек. Возможно я был самым счастливым человеком на свете. Возможно моя жизнь была эталоном, мечтой многих людей. Я занимался интересным и любимым делом. Деньги? Само собой. У меня были верные друзья. У меня была любимая девушка. Я жил ей, я дышал ей. Думал о ней каждый день, каждую секунду. Самое дорогое, что у меня было в жизни - это она. Я благодарил бога за то, что он дал мне ее. Благодарил за то, что не родил меня дураком или лентяем, но я не ждал милостыню, я доходил до всего сам, своей головой, своими руками. Одна неделя – пять рабочих и два выходных дня – и моя жизнь вывернута наизнанку. За эти семь дней я потерял все: работу, казалось бы верных друзей, деньги, любимую девушку. Она умерла. Я сам убил ее. В девять часов утра понедельника я еще мог свободно дышать и строить планы на будущее. В девять утра в воскресенье у меня не было будущего. И была веская причина лишиться рассудка. За пять рабочих дней я потерял то, к чему шел 15 лет. Это был крах, провал, это было падение в пропасть. Но в субботу утром забрезжил луч надежды спасти если не все, то хотя бы небольшую часть своей счастливой жизни, это была передышка, было затишьем перед концом света. Она не должна была ехать со мной, это было слишком рано для нее. Но мне было плохо, и она хотела быть рядом. Левый ряд, и стоящий в нем грузовик. Все очень просто, не нужно атомных бомб, не нужно падающих метеоритов или ураганного ветра. ПРОСТО КОНЧИЛСЯ БЕНЗИН! Я тупо смотрел на приближающийся задний борт грузовика и хотя видел, что между только что промчавшейся встречной и грузовиком есть маленькая лазейка, узенькая тропинка жизни, в которую можно нырнуть, нужно лишь выйти из оцепенения, и повернуть руль. Но я испугался. Борт грузовика вспорол правую половину крыши моей машины. Она не должна была ехать со мной. Ей было слишком рано. Вы хотели знать, сошел ли я с ума? Да! В тот момент, когда увидел ее мертвой. Я ничего не помню. Знаю, что были слезы, были похороны. Я знаю, что они приходили и выражали свои соболезнования. Но я ничего этого не помню. Когда туман рассеялся, я понял, что бог лишил меня воздуха. Я бы мог простить ему пять унизительных дней и даже предательский лучик надежды… В мире миллиарды тонн бензина, почему он не налил ему на один литр больше. Она снилась мне. Снилась почти каждую ночь. Я звал ее, я кричал во сне. Они говорят, что она умерла. А мне иногда было очень трудно понять, где сон, а где реальность, если реальность вообще существовала в этой ночи. Мне не известно, почему некоторые люди после смерти сразу не уходят на небо. Что-то им нужно сделать здесь, в этом мире. Что-то очень важное. Я не знал, что заставило остаться ее. Но я чувствовал, что она не ушла. Она здесь, рядом со мной. Каждую ночь она приходила ко мне. Я знал, что это не сон. Каждую ночь мы подолгу сидели взявшись за руки. Иногда молча смотрели друг другу в глаза. Чаще разговаривали. О том, как нам хорошо было вместе, о том, как мы долго шли друг к другу. Потом все обрывалось. Левый ряд, и стоящий с пустым баком грузовик. Визг тормозов, брызги стеклянных осколков. И снова задний борт вспарывает крышу. Каждую ночь я пытался ее спасти, и каждую ночь она умирала. И чтобы я ни делал – тропинка жизни была мне не доступна. Отличный повод свихнуться, неправда ли? Мне неизвестно, сколько это продолжалось, может быть месяц, может год. Но спустя какое то время все начало меняться. Утром я нашел в своих волосах битое стекло. Я вернулся к кровати и проверил ее. Подушка была усыпана мелкими осколками. В то утро я оделся и вышел на улицу. Спустился в метро и доехал до того места, к которому раньше даже боялся приблизиться. Шины проезжающих машин поднимали в воздух стеклянную крошку, кое-где на дороге валялись кусочки пластика. Обычный черный пластик, которого полно в любом современном автомобиле. Она не приходила две ночи. Я звал ее. Я знал, что она где-то рядом. Где-то прямо здесь, совсем близко. Но я не видел ее. На третью ночь мы снова были вместе. Это была особенная ночь. Самая необычная и самая реальная ночь за все это время. Мы не разговаривали. Мы занимались любовью. Я чувствовал ее нежные поцелуи, чувствовал упругую грудь, набухшие соски и гладкую бархатистую кожу. В ту ночь я убил ребенка. Неведомая сила заставила мои руки повернуть руль влево. Мой автомобиль стрелой летел по такой желанной тропинке жизни объезжая грузовик. Ведь именно этого я желал все эти ночи – спасти её. А затем в нас врезалась другая машина… Самое подлое, что до этого этой машины я никогда не видел. Ее просто никогда там не было. От сильнейшего, встречного удара нас отбросило на тротуар. Девочке было не больше пяти. Она лежала на тротуаре с широко раскрытыми глазами. Она умерла не сразу, она даже не потеряла сознание. Какое-то время она пыталась подняться, изо рта потекла кровь. Это не сон мать вашу! Таких снов не бывает! Спустя какое то время я поймал себя на том, что сижу на полу своей квартирки и плачу. Этой ночью я снова сошел с ума. Возможно, именно в таком состоянии я опять сел в метро. На тротуаре лежали цветы. Проходили прохожие, они смотрели на четыре красные гвоздики. Некоторые останавливались и тяжело вздыхали. Это не может быть правдой, этого вообще не может быть. Сколько я простоял возле этого места? Не знаю, возможно уже стемнело. Я вообще не помню несколько следующих дней. Ее не было целую неделю. Но потом, как ни в чем не бывало мы опять сидели держась за руки и смотрели друг другу в глаза. Видит ли она в моих глазах страх? Конечно, видит. Ведь я не могу его спрятать. Я боюсь ее. В этот раз я даже не пытался спасти её. Не сбрасывая скорости мой автомобиль протаранил грузовик. Её подушка безопасности не сработала. Она пробила стекло и врезалась в задний борт грузовика. Проснувшись утром, я понял, что виртуальные игры кончились. Вся моя кровать была в крови. Будто стянутая тисками, болела грудь. У меня был сломан нос и пробита голова. Возможно, сломано несколько пальцев на руке. Я надеялся, что она даст мне несколько дней передышки. Даст собраться с силами. Они мне действительно нужны. Нужны как никогда. Сила и мужество. Мне кажется я нашел выход из сложной ситуации. Возможно это не лучший вариант, возможно, даже худший, кто его знает. Но ничего другого мне в голову не приходит. Это выход. Куда? Не знаю, просто выход. Я понимаю, теоретически понимаю, что не мог убить ту девочку. Я не мог быть той ночью на том месте. Не мог видеть, как она умирала. Но тогда какого черта события той ночи бесконечным роликом проносятся у меня в мозгу, и я каждые пять минут слышу глухой удар падающего тела. Боже, как я хочу сойти с ума. Сойти по-настоящему навсегда. Тогда не будет боли и бесконечных роликов с пытающейся подняться девочкой. Но спасение не приходит. И я не вижу другого выхода. Она не дала мне передышку. А я не мог смотреть ей в глаза. Она легла ко мне на колени. Она знала это. Это была последняя ночь затянувшегося кошмара. Последняя наша с нею ночь. Последняя ночь моей жизни. Простой выход из сложной ситуации. Умереть не страшно – страшно заставить себя умереть. Я очень хотел, чтобы водитель той злополучной встречной машины, так долго мешавший мне спасти любимую останется жив. Возможно, он ощущает себя счастливым, строит планы на будущее, любит. Но когда наши автомобили столкнулись я видел его глаза. В них не было испуга, только облегчение. Наверное тоже самое он увидел и в моих. Они говорили, что она умерла? Я сделал ошибку, когда не поверил им. Она умерла. Я сам убил ее. Дважды.