Чужой

ЧУЖОЙ

Алекс Макхоум спустился на улицу по мокрым от дождя каменным ступенькам, на которых лежали желтые осенние листья. Трава вокруг лестницы была глубокого зеленого цвета, какая бывает только ранней осенью. Было сыро, но не очень холодно и почти безветренно. Дождь шел уже целую неделю, и все это время Алекс не выходил на улицу. Он любил дождь только за окном, когда в комнате горит камин, а перед ним - бокал красного вина и целая осенняя ночь. Ветер может бушевать снаружи, но никогда не затронет его покоя. Может, только привнесет немного тревоги в мечты о лучшей жизни, рождавшиеся такими вечерами в его голове.

Но в этот раз Алекс все-таки вышел: нельзя же совсем отрываться от Большого Мира, который вмещает твой собственный, такой важный для тебя, но все-таки очень маленький. Да и заказывать еду каждый раз на дом было довольно расточительно. А ведь он не был миллионером. Редакторская работа приносила довольно умеренный доход, которого хватало только на то, чтобы нормально жить, но не больше.

Он пошел в направлении супермаркета, который был в полукилометре от его скромного дома. Маленький городишко, казалось, совсем вымер, на улицах не было решительно никого, даже вдалеке, на городской площади перед кино и единственным рестораном не было видно ни одного зонтика. Да оно и к лучшему, подумал Алекс, я ведь никого не хочу видеть. Он не договорил: его, в общем, тоже никто не хотел видеть, да и мало кто знал. С тех пор, как он два года назад переехал сюда из Лондона, он не приобрел здесь новых друзей, а старые английские не давали о себе знать. Так что Алекс сомневался в том, были ли они вообще когда-нибудь достаточно близки. Штаты приняли его неохотно - эмигрантов вообще не жаловали, а таких, как он, откровенно презирали и побаивались. Мальчишки обходили его дом стороной и рассказывали страшные истории о том, что в прошлом году он похитил маленькую девочку, которая осталась без родителей, и сделал с ней что-то страшное. Мужчины в пивной поговаривали, что он, наверное, что-нибудь украл и теперь скрывается у них под видом иностранца, и обещали на днях позвонить в полицию.

Алекс только пожимал плечами, когда слышал такие разговоры. Все, что делалось у него за спиной, не имело для него значения. Тайные заговоры и сплетни местных жителей он принимал как должное и не сердился. Его дом стоял на отшибе, ближе к лесу, чем к жавшимся в центре городка домам, поэтому ему и приходилось довольно далеко ходить в магазин. Машины он не покупал из принципа: ему претил так называемый "американский" образ жизни, когда дядя Боб выводит свой старенький Форд из гаража под одобрительные возгласы белобрысого сынишки, просящего дать ему порулить, и довольный взгляд толстой жены, смотрящей с балкона, перегнувшись через перила и положив на них локти. Алекс не любил кока-колу, предпочитая ей хороший чай или, на худой конец, черный кофе. Теперь же он собирался купить немного картофеля и бобов на обед, а может быть, и чего-нибудь поприятнее - все-таки было воскресенье, да и погода располагала расслабиться за хорошим обедом.

Он подошел к супермаркету - обычное заведение для маленького городка, где можно найти все - кроме хорошего английского табака и хорошего чая - с фотографиями владельца заведения, его семьи, машины и собаки в разных видах. Алекс давно подумывал, не купить ли ему собаку - он предпочитал бассетов - он уж очень не хотелось гулять с ней каждый день по этому дурацкому городку или даже по лесу, который был совсем не таким, как у него на родине. Алексу не хватало гор, тумана и хорошего эля. И еще паба, в котором можно было бы иногда спокойно поговорить или даже просто послушать музыку. Та какофония, что вырывалась иногда из окон или автомобилей, казалась ему ужасной.

Внутри супермаркета никого не оказалось. Странно, - подумал Алекс. Обычно старик Джон Мэн сидел там в рубашке, расстегнутой на волосатом животе, курил свой зловонный "Кэмэл" и смотрел грязные журнальчики. Теперь ни Джона, ни даже запаха его любимого табака не было и в помине. Было такое впечатление, что хозяин собрал самые необходимые вещички и подался на Юг, как иногда делали старые вонючки вроде него, когда у них накапливалось достаточно денег. Правда, обычно жена, дети и старое доброе виски удерживали этих алкоголиков на месте. Что им вообще надо от жизни, кроме этого поганого городка, в который ни один человек в здравом уме не приедет по собственной воле, если только у него была возможность осесть где-нибудь еще? Алекс посмотрел на включенный телевизор - у Джона никогда не выключали телевизор, тем более сейчас, когда шел очередной футбольный чемпионат. Звук был выключен, но Алекс не интересовался спортом, разве, может быть, теннисом, но и то - по телевизору. На экране неожиданно появился шеф местной полиции с густыми черными усами и удивительно красными лицом. Он что-то сосредоточенно говорил в камеру, наверное, ловили очередного идиота, ограбившего магазин, напившись до белой горячки. Такое случалось не каждый день, но и это не привлекло внимания МакХоума, и он пошел вглубь магазина - выбирать себе продукты на обед.

Подумав немного, Алекс взял с прилавка две банки бобов и пакет очищенной картошки, который показался ему посвежее остальных, потом еще бутылочку французского, похоже, последнюю, положил деньги на прилавок и вышел наружу. Он посмотрел на небо - оно было все таким же серым и неприветливым, по нему плыли темные облака, обещавшие плохую погоду еще, по крайней мере, на несколько дней. Алекс запахнул пальто получше и внезапно его внимание привлек странный свет в соседнем доме. На верхнем этаже кто-то шутил с выключателем. Наверное, оставшийся в доме мальчишка - подумал Алекс. Но тут раздался отчаянный женский крик: помогите! Потом из открытого окна второго этажа высунулась какая-то мисс в розовом халате, и выпученными глазами уставилась на МакХоума. Ее лицо было перекошено ужасом. Судорожным движением она перебросила ногу на подоконник, потом вторую, выпрямилась на парапете, потом как будто подумала пару секунд - и прыгнула. МакХоум, стоявший до тех пор в странном оцепенении, бросился к ней.
Женщина лежала на спине, руки ее были неестественно подвернуты, кровь выливалась из искривленного судорогой рта и заливала обнажившуюся грудь и живот. МакХоум взял ее голову в руки, посмотрел в глаза. Они выражали страх и какую-то отрешенность, и были решительно мертвы. Он приложил ухо к липким и уже, казалось, остывающим губам - дыхания не было. Алексу пришла мысль сделать ей искусственное дыхание, но когда он надавил ей на грудь, изо рта женщины выплеснулась струя темной крови - в его наклоненное лицо. Он встал, пытаясь протереть глаза дрожащими руками, но они тоже были в липкой крови. Наконец, ему удалось кое-как вернуть себе зрение и оглядеться. Рядом лежал труп несчастной женщины, бобы и бутылка вина. Лужайка была густо залита бурой кровью. Сколько крови, она же просто упала, подумал Алекс. Случайный прохожий теперь принял бы его, пять минунут такого опрятного и даже элегантного, за бандита с большой дороги или даже маньяка.

Алекс сделал один нетвердый шаг, другой... Куда я иду? - спросил он себя уже на пороге страшного дома. Но ведь надо же узнать, что там было, узнать... Что я делаю, - прошептал он и открыл дверь. Коридор был пуст. Не было никаких следов борьбы, зато по стенам росла какая-то не то плесень, не то водоросли. Что за гадость, сказал Алекс вслух срывающимся от волнения голосом. Он прошел по коридору и открыл одну из двух дверей. Это была комната, да, но.. о, Боже, что там было! Какой-то бедняга, наверное, муж погибшей женщины, лежал на полу с развороченным животом. Наверное, кто-то.. только и успел подумать МакХоум, как из соседней комнаты раздался громкий скрип. Не помня себя, Алекс рванулся туда.

Это была не комната, а, скорее кухня. Да, точно, маленькая американская кухня со старым холодильником у дверей. И вот на этой несчастной кухоньке Алекс столкнулся с чудовищем. Да, это было такое же ужасное существо, как в фильмах ужасов - с огромной зубастой мордой и длинными когтями на лапах. Не издавая ни звука, оно медленно провело по груди МакХоума своей уродливой рукой. Он почувствовал, как что-то горячее полилось ему на живот. Алекс отшатнулся, на негнущихся ногах выбежал в коридор - там стояло еще одно существо. Алекс почувствовал, что его тошнит. Он подавил приступ рвоты и ввалился в ту комнату, где лежал труп. Странное дело, но теперь его здесь не было. Эта мысль вкралась в шокированный мозг Алекса, пока он перегибался через раму разбитого окна. Он сильно порезался, но даже не обратил внимания.
МакХоум повис на руках по ту сторону подоконника и думал, что делать дальше. Тут из окна высунулась знакомая зеленая лапа и цепко схватила его за руку. Теперь ему уже не страшно было прыгать с высокого второго этажа, он хотел только вырваться. Алекс сильно потянул руку, упершись ногами в стену дома, и услышал хруст собственных костей. Он закричал от ужаса, наверное, так же, как кричала та женщина. Потом он упал.

Алекс очнулся, наверное, через минуту. Впрочем, он не знал, сколько времени прошло. Он попытался встать, но тут же вспомнил, что случилось. Рука, за которую его схватило чудовище, была содрана до кости, один палец был оторван начисто. Это было ужасно, и вместе с тем завораживающе - смотреть на собственную изуродованную руку.. Но Алекс нашел в себе силы оторвать от нее взгляд и с трудом встал на колени. Он обернулся в сторону дома. Чудовища не появлялись, окна были темны. МакХоум прополз немного на коленях, потом встал и, согнувшись, побежал прочь от темного дома с открытой дверью.

Ему было страшно холодно, кровь билась в виски, голова кружилась. Он шел, шатаясь, по улицам, стараясь остановить кровь, согреть обезображенную руку полой шерстяного плаща. Несколько раз по дороге он встретил таких же чудовищ, как в том доме. Они медленно ходили между домами, но на него внимания почти не обращали - только оглядывались. Алекс уже устал удивляться событиям прошедшего дня, и ему, по большому счету, было совершенно все равно, убьют его сейчас или нет. Он даже не чувствовал боли в руке, только холод. Один раз его вырвало прямо посреди улицы. В нескольких десятках метров от него стояло чудовище. Оно пристально посмотрело на МакХоума, потом сделало несколько шагов к нему. Алекс побежал, тяжело передвигая ноги, и существо не попыталось поймать его.

МакХоум захлопнул дверь своего дома и сел на пол, привалившись к стене. Кровь остановилась, он чувствовал это, да и плащ, которым он обернул руку, перестал капать. Алекс понял, что сейчас надо перебинтовать руку по-человечески и принять антибиотик, иначе не миновать заражения крови. А в общем, что за чушь, - подумал он, - по городу бродит, наверное, десятка два чудовищ, как в заправских фильмах ужасов, а я какие-то таблетки собираюсь принимать. Хорошо, у меня в шкафу есть пистолет. МакХоум подошел к комоду, оперся на него коленом и здоровой рукой открыл ящик. Новенькая, в масле, "Беретта" была заряжена. Он сунул оружие в карман и пошел в ванную.

Алекс почти не узнал себя в зеркале над раковиной - лицо осунулось, зеленоватая бледность покрыла забрызганное кровью лицо, через щеку прошел глубокий порез. МакХоум пустил теплую воду и размочил в ней свой плащ, прилипший к окровавленной руке. С гримасой боли Алекс оторвал его - и опять чуть не потерял сознание. Рука выглядела ужасно. Запекшаяся кровь покрывала белевшие кое-где хрящи, большой кусок кожи и, кажется, жира висел сбоку, от мизинца осталась только одна раздробленная фаланга. Алекс закрыл глаза, и от этого голова закружилась еще больше. Но открывать глаз тоже не хотелось - Алекс чувствовал, что они буквально слипаются от нечеловеческой усталости. На ощупь, дважды стукнувшись изуродованной рукой о стену, он добрался до кресла. Алекс осмотрелся. Комната казалась ему какой-то чужой, зловещей и пугающей. Он вынул оружие из кармана и положил на журнальный столик рядом с собой. Дверь не заперта, подумал он. Хотя этих тварей дверь, наверное, не остановит... Да они и не очень пытались меня уничтожить, - сказал он вслух немного погодя. Странно, мне показалось, что то чудовище, в доме, скорее пыталось не дать мне упасть, чем отрывало руку... И еще труп, труп того мужчины... он исчез, пока я был на кухне, и потом появилось то, второе... неужели они могут превращаться так быстро?.. Неужели все в этом городе превратились в этих чудовищ? Хотя они всегда были ими, хха. О черт, я начинаю бредить, подумал МакХоум. Он еще раз проверил пистолет и откинулся в кресле. Мгновенный сон завладел им, и этой ночью МакХоум больше не просыпался.

Его разбудил яркий свет, пробивавшийся сквозь незадвинутые шторы. Неясный хрип вырвался из груди, и он открыл глаза. Комната была залита ярким светом, который бил в глаза и заставлял жмуриться. Что за дьявол - подумал он и тут же вспомнил все, что происходило прошлым вечером. Он посмотрел на свои руки. Они были совершенно зеленые. Жесткая шерсть покрывала ладони, пробивалась из-под рукавов рубашки. Тело заметно выросло, и ему было тесно в старой одежде. И еще, теперь у него были длинные кривые когти на руках и ногах. Он пощупал свою голову - да, да, клыки тоже были там. Нос и рот срослись вместе, образовав нечто вроде короткого хобота. Ребра вылезли наружу сквозь толстый свитер и казались щитками какого-то доисторического чудовища. МакХоум хотел закричать, но получился не то визг, не то скрип. Он вышел из комнаты.

Алекс стоял на ступеньках своего дома. Дождь, наверное, прекратился еще ночью, и теперь вокруг шуршали сухие листья: желтые, бурые, черные. Невдалеке старик Джон Мэн беседовал с женщиной, которая вчера выпала из окна. Они стояли около лавки Джона Мэна, где МакХоум самовольно взял вчера продукты. Потом из окна высунулся какой-то мужчина с большим животом, закричал и показал стоявшим внизу на МакХоума. Джон Мэн и та женщина мгновенно спрятались в лавку. Алекс не обратил на них внимания. Он стоял и смотрел в небо. Оно было таким же темным, как и день назад, но кое-где проглядывали крохотные островки летней голубизны. Солнце заставляло жмуриться, такое оно было яркое, но тепло, которое оно несло с собой, было очень приятно. Алекс потянулся, довольно заурчал и пошел в город. День уже давно начался, и ему давно пора было подумать о завтраке.