Глаза, закрытые руками

Могу ли забыть
Того, кто, не смахивая слезы
Бегущей по щеке,
Показал мне,
Как быстро сыплется горсть песка

Исикава Токубоку



Безграничное жаркое солнце продолжало слепить Дэниэлу глаза. Он и сам не понимал отчего, но по-прежнему оторвать взгляда он не мог и продолжал смотреть на Жёлтую Королеву до тех пор, пока Её Величество окончательно не спалило его сетчатку. Он перевёл взгляд на гладь моря, по крайней мере, он думал, что перевёл, поскольку кроме разноцветных пятен с преимущественно оранжево-зелёным оттенком, он не видел ничего. Знаете, как будто бы тень, только не тень твоей фигуры, когда ты смотришь на асфальт, а тень зрачка: посмотришь в одну сторону – пятна, резко рванёшь глаза вверх или вниз – опять пятна. И так всегда, пока не пройдёт достаточно времени и тени твоих зрачков не надоест играть с тобой…
- Эй, ты чего там стоишь такой очумевший? Что, на солнце засмотрелся? -крикнула ему Эмели.
- Да. Только тебе вот не советую.
- Это ещё почему? Вот захочу и буду смотреть сколько влезет, понял?
- Ещё как - сказал он и усмехнулся. Эмели сидела на песке так, что спокойные волны нежно омывали её ноги и после каждого очередного прилива, она с довольным лицом морщилась от щекотки. Но большую загадочность этой идилии придавали её длинные светло-русые волосы, которые с радостью подхватывал ветер и ласково разносил по изгибу её спины. Ей было всего одиннадцать и она осталась без родителей год тому назад… Это, пожалуй, единственное, что он о ней знал. Но не представлял, как она живёт сейчас. Она не хочет говорить об этом. Каждый день, когда он приходит на пляж, она сидит вот так, вытянув ноги в сторону моря, и с довольным и непринужденным видом смотрит куда-то за горизонт. Прошла уже почти неделя, как он приходит сюда, и всё никак не может понять, зачем она сидит и смотрит вдаль, прожигая дни как будто в ожидании чего-то. Когда-нибудь он спросит её об этом. Но не сейчас…Не сейчас.
- Дэниел, а зачем ты каждый день приходишь сюда и смотришь на солнышко. Глазкам ведь больно, когда ты долго смотришь на него. Ты что, мазо…мазо…мазо…
- Мазохист?
- Да.
- Не знаю, мне почему-то здесь очень спокойно…
- Что, и на солнышко смотреть тоже спокойно? – прервала его она.
- Да, в своём роде. Когда моим глазам становится больно, я больше не смотрю на него, а смотрю куда-нибудь в другую сторону, тогда передо мной плывут разноцветные пятнышки… Короче говоря, это полный идиотизм.
- Почему? – спросила она с искренно удивлённым голосом.
- Знаешь, Эмели, люди в моём возрасте не занимаются подобными глупостями. А стоило бы…хотя бы иногда...ради того, чтобы быть человеком - пробормотал я себе под нос.
- Что-что?
- Нет, ничего, Эмели. Я говорю, что это неправильно тратить время вот так. Мне уже пора идти на работу…
- Что, и мне тоже надо идти на работу? – слегка озадаченно спросила она.
- Нет, что ты. Тебе ещё рано, а пока живи и радуйся. Ведь тебе нравиться вот так сидеть и греться на песке? – Тут она опустила голову, и улыбка с её лица медленно исчезала. Секунд десять она рассматривала свои пальчики на ногах, немного тревожно прикусив нижнюю губу.
- Не совсем нравится… Мне приходится это делать – тихо, почти шёпотом сказала она, как будто это была запретная тайна.
- Как это, приходится?
- Извини, Дэниел, мне пора идти… - она быстро встала и поспешно начала отряхивать разноцветное платьице от песка. Он почувствовал, что она не хочет больше говорить ни о чём, и поэтому не спрашивал её, а лишь смотрел вслед, когда она побежала куда-то вдоль берега. Несмотря на приличный ветер, он всё же уловил всхлипывания, которые едва доходили до него и так же неизбежно удалялись с каждым мгновеньем. Так неожиданно для Дэниэла закончилась очередная встреча с этой удивительной и очень загадочной девчушкой. На следующий день на пляже он её не встретил…

* * *


С того момента прошло пять месяцев… Дэниэл Стивенс лежал на кровати и смотрел, как за окном во мраке ночи медленно падает январский снег. В отличие от декабрьского и февральского, он был, как бы сказать, более естественным, что ли. Когда на улице наступаешь на него, он даже хрустит по-другому. Очень многие не замечают этого, да и на самом деле, это выглядело бы крайне глупо, если бы не одно очень важное обстоятельство: ему было наплевать, как это выглядит со стороны. Ему это нравилось – вот и всё! Как впрочем, и многие другие вещи, он будет делать это, и делать, как нравится, и никто не разубедил бы его в том, что смотреть, как падает именно январский снег при свете фонаря – это бесполезное занятие, особенно для двадцатидвосьмилетнего парня! В конце концов, это доставляло ему необыкновенное эстетическое удовольствие…
Обычно подобное сумасхождение происходит каждые выходные, когда он, выспавшись, лежал в своей конуре и смотрел, что там творится за окном его мира. Но сейчас было по-другому. Сейчас была ночь и он не мог заснуть.
- Дэниел Стивенс, - сказал он себе, - тебе двадцать восемь, чёрт тебя побери, ну что ты как дитё малое лежишь и думаешь чёрти о чём?! Давай, встань завтра пораньше и сделай что-нибудь полезное для общества…ну хотя бы для себя… Ха, просто смешно, чтобы я и делал что-нибудь полезное. Даже для себя мне приходится трудиться в поте лица! Детский лепет... Пора что-то менять!
Он действительно решил что-нибудь сделать. И, во-первых, начать жить по-другому. - Ну что ж, у меня уже есть квартира, машина, неплохая работа. Осталось только определить для себя дальнейшие цели и перестать обращать внимания на всякую чепуху - под всякой чепухой, он, конечно же, понимал тот меланхоличный ореол, который с детства окружал его чудо-голову и не давал ему жить спокойно, при этом постоянно ставя в неловкое положение других. Не скажу, однако, что и другие от этого страдали, но испытывали определённое замешательство, когда он, например, останавливался на улице и с наитупейшим видом смеялся, как умолишённый, при виде двух самых обыкновенных клоунов, показывавших незатейливое пантомиму с самым, что ни на есть, обыкновенным обыкновением. И хотя те призваны рисовать на людских лицах улыбки, подобная реакция с его стороны выглядела чересчур эмоцианально и просто по-дурацки. Такие случаи происходили с ним практически каждый день, и, поверьте, это был одним из самых безобидных…
Так Дэниэл Стивенс жил до сих пор. И вот, однажды, на пляже «Молтен Бич» он повстречал удивительную одиннадцатилетнюю девочку, которая в очередной раз дала ему повод задуматься… А потом, вдруг, исчезла. С тех пор он постоянно думал об этом, и теперь это стало занозой в его мозгах. – Ну вот, ты и нашёл свою цель, - как будто щёлкнуло у него в голове. И хотя он пообещал самому себе, что займётся чем-нибудь серьёзным, он решил, что нахождение Эмели станет последним туманным витком в его меланхоличном ореоле. Скажем, последнее дело Дика Трэйси…или что-нибудь в этом роде...

* * *


- Телефон? Нет, не телефон.... Или всё же телефон? – Сквозь остатки сна Дэниэл возвращался в реальность, чтобы определить причину своего столь тревожного пробуждения. – Всё же будильник! – решил он, пытаясь нащупать на тумбочке самый бесполезный аппарат, созданный человеком. Найдя его, он яросто хлопнул ладонью по затычке так, что бедный будильник упал на ковёр и, наверное, от безысходности наконец заткнулся. В таких случаях его мать часто повторяла: бог создал сон, а дьявол будильник. Хотя с тем, кто что создал, он бы ещё поспорил... Часы показывали 7:42. – Так, Дэниэл, вставай... Пора на работу, - пытался подбодрить себя он, но глаза совершенно не хотели открываться, словно были склеены веками. – Ну же, подъём, солдат, работа ждёт!.. Работа! Работа? Р А Б О Т А? Что-то явно творится со мной! Сегодня воскресенье, какая работа, и какой, к чёрту, будильник ?! – теперь Дэниэл уже моментально проснулся и его мозг стал работать на все сто процентов и тристашестьдесят градусов. И хотя он терпеть не мог пробужаться подобным образом, он понимал, что это очередная ирония судьбы и не больше. - Я же... Я же точно помню, как выключил тебя вчера перед сном! – Он безнадёжно посмотрел на валявшийся на ковре прибор.-Причём отчётливо помню, чёрт бы тебя побрал! Может выключил и опять включил? Что за чертовщина?! – Дэниэл понимал, что здесь какая-то несостыковка в порядке вещей. Уж слишком он был рационален и предсказуем, чтобы допустить случайность. – Так... А это ещё что? – На тумбочке, с которой он только что смёл будильник лежала подозрительная фотография. Осторожно взяв её в руки, Дэниэл обомлел: на ней был тот самый песчаный берег пляжа «Молтен Бич», где сидела, смеясь и радуясь чему-то, та самая девчушка, та самая Эмели, бесследно исчезнувшая пять месяцев назад, оставившая о себе загадочную тайну, которую Дэниэл Стивенс так хотел разгадать. Своей маленькой ручкой она указывала на заходившее за бескрайний горизонт солнце и с искренной лучезарной улыбкой и нереально голубыми глазами смотрела сейчас на Дэниэла. Он очень долго рассматривал фотографию и никак не мог прийти в себя. Она словно гипнотизировала его, а Дэниэл, поддавшись этому навождению, лежал в кровати и ничего не мог сообразить. Наконец, он вышел из оцепенения и посмотрел на оборотную сторону снимка. Там толстым чёрным маркером были написано: «И только свет!»
Эти слова впились в его сознание и многотысячные голоса повторяли их, как заклинание... Он не мог поверить, как такое могло произойти. Творилось что-то ужасное и вместе с тем, Дэниэл хотел всё больше и больше попасть в этот зловещий водоворот загадочных событий, имевших место в его жизни, и наверняка играющих для него, как подумал Дэниэл, невообразимо важное значение. – Жди, Эмели, я скоро найду тебя...жди, - сказал он шёпотом.
Что-то случилось. Это Дэниэл понял сразу и поэтому со скоростью света стал одеваться, чтобы навестить своего старого доброго знакомого Фредди Кэша. Он был проффессиональным фотографом и знал о снимках если не всё, то очень многое, уж в этом Дэниэл был уверен точно. К тому же он просто хотел навестить его.
Поспешно натянув на себя джинсы, футболку и тёплую куртку, Дэниэл Стивенс вышел из квартиры, почувствовав свежесть и прилив сил в предверии загадочного расследования. Ещё бы, ведь он то и делал, что сидел все выходные дома за банкой тозизирующего кнокса и просмотром фильмов по настенному визерфону. Вследствие этого, любое событие несвязанное с привычным течением его серой жизни безусловно вводило Дэниэла в гиперактивное состояние и пробуждало какие-то особые реакции, мирно дремавшие в его организме. Подобное случалось нечасто, но если случалось, эти самые чувство работали с двойной силой и Дэниэлу казалось, что он может свернуть горы... В буквальном смысле.
Выскочив на улицу, он взглядом нашёл свою машину, которая мало чем отличалась от стоявших рядом, но тем не менее, он был очень рад видеть свою Ауди ТТ Купе серебристого цвета,все ещё такую же, полную сил,готовую служить своему хозяину, что и шесть лет назад. И хотя машина была среднего класса, Дэниэла Стивенса она устраивала вполне.
- Голосовой определитель 325-005 – протороторил Дэниэл, подойдя к машине.
Через мгновенье она зачирикала, механизм внутри щёлкнул, после чего женский голос исскуственного интеллекта машины приятно проурчал: «Доброе утро, Дэн! Как ваше настроение?».
- Я и сам пока не знаю, радоваться этому дню или нет... Включи -ка радиатор, а то синоптики обещали собачий холод сегодня и поставь автопилот до конечной точки «сектор пять-три, район-улица св.Брайана,дом двадцать семь» – безразличным тоном сказал Дэниэл.
- Конечно, Дэн.
- Эй, с каких пор ты так меня стала величать?
- Если ты не хочешь, я не буду называть тебя так. Я предположила, что подобное сокращение не пойдёт в ущерб.
- Разумеется, не пойдёт! – Дэниэл рассмеялся – Просто я каждый день могу тебе удивляться, Мэгги. Эволюционируешь ты в геометрической прогрессии!
- К сожалению, это невозможно, Дэн. Но я стараюсь. И во многом благодаря тебе. – Машина разговаривала с ним вполне на человеческом уровне, чему всегда поражался Дэниэл, несмотря на то, что возможность эволюционирования исскуственного интеллекта появилась лет пятнадцать назад.
- Спасибо, Мэг. Я давно хотел спросить тебя, как ты отнесёшся к тому, чтобы уехать в небольшое путешествие, скажем, на месяц, но я ещё пока не уверен точно? Как тебе идея?
- Мне в каком-то смысле приятно, что ты контактируешь со мной на уровне себеподобных индивидов, но ты же понимешь, что я не могу хотеть или не хотеть, я -машина, запрограммированная по логическому алгоритму. На данном этапе своего развития максимум, что я могу делать, это давать тебе советы, исходя из твоих же рассуждений и наблюдений. Также могу соглашаться или не соглашаться с тобой, исходя опять-таки из сказанных тобой вещей. - Она попыталась сделать акцент на слове «тобой», и, стоит заметить, нужный эффект был достигнут.
- Прости. Я понимаю это, просто за пять лет я привык к тебе и ты являешься для меня очень ценным другом, как бы это абсурдно не звучало. – Машина тихо зачирикала, но ответа не последовало. Лишь спустя минуту она вновь отрапортовала: «Сэр Дэниэл, мы прибыли в назначенный пункт».
- Спасибо, Мэгги за приятную поездку... Чтоб я без тебя делал!
- Наверно, что-нибудь другое... – озадаченно прочирикала машина
- Ладно... Ты меня подожди, я минут через тридцать буду. И смотри, чтобы никто на тебя не зарился. – Машина иронично прочирикала и защёлкнула двери изнутри.
Дэниэл, быстрым шагом пошёл в сторону второго подъезда и, набрав на люминесцентной панели девяносто восьмой номер квартиры, стал безразлично озираться по сторонам в ожидании, когда его друг, наконец, соизволит подойти к экрану. Случайно сунув руку в карман, Дэниэл обнаружил полупустую пачку «Винстон». - «Надо покурить!» - мелькнуло у него в голове. Поднеся огонь мини-зажигалки к сигарете, безраздельно ставшей продолжением его сухих губ, он прикурил. Домофон продолжал трезвонить. Дэниэл не переживал, он прекрасно знал своего друга. Тот мог и спать, и... вообще отсутствовать дома. Хотя странно. Выходной день. Смысл сегодня ему куда-то ходить? Однако, случалось и такое... Действительно странно. Я почему-то железно был уверен, что Фредди сейчас покоит своё пивное брюхо дома. Чёрт! И почему я не догадался просто позвонить ему на сотовый?! – Пошарив другой рукой в карманах штанов, он достал мобильный и набрал номер потерявшегося товарища. – Ну же, давай, Фред! Отзовись... Ответа он не дождался. Сбросив вызов, он побежал к машине, как ошпаренный, вспоминая, как Фред предупреждал, что на выходных собирался уехать в пригород к маме, и это обстоятельство никик не могло не огорчить его в определённой степени. Однако, понимая, что от него мало, что зависит, смирился с этим фактом и подошёл к двери застоявшегося автомобиля и бросил только раскуренную сигарету.
- Голосовой определитель 325-005. Мэгги, это я, открывай. Нам предстоит долгая дорога...
- Хорошо, сэр Дэниэл. Могу я спросить, куда мы направляемся?
Дэниэл буквально плюхнулся на сидение, и, закрыв глаза, ответил своему любимому позитронному чуду:
- Да, Мэгги... Мы едем в пригород Санвиля... Конечная координата - озеро Блэкстона.




* * *

Абсолютный мрак. Здесь, на песчаной пустоши, где воздух пропитан ядовитыми проклятиями, со всех сторон слышны зловещие шептания усопших душ. Их уже давно нет в живых, но они материализуются с наступлением ночи, периода, когда можно спастись лишь плотно закрыв глаза руками. В противном случае, мрак поглотит тебя без остатка.
Эмели стояла на коленях, вся сотрясаясь от ужаса. Её растрёпаные волосы беспокойно колыхались по острому сильному ветру, который хлестал её лицо, руки и ноги. Ей было страшно. Настолько, насколько это вообще можно себе представить. Одиннадцатилетняя девчонка, стоящая на коленях в центре адской пустоши, где рваный шёпот тысячи голосов захватывал её в свой круговорот. Но она молодец. Она не сдавалась. Подобно вжатому в землю многотонными литрами воды камню, Эмели сидела, шепча еле слышно какие-то молитвы, едва разносившиеся во мраке: - ... И только свет... И только свет... И только свет... И только...
Из глаз её ручьями струились слёзы, полные соли и ужаса. Но она продолжала сидеть на коленях, плотно-плотно закрывая мокрые от слёз глаза своими маленькими ладошками, мечтая лишь об одном: поскорей бы это всё ушло!.. Спустя ещё несколько минут всё резко стихло. Начался рассвет...


* * *


Дэниэл сидел в машине с озадаченным видом, подперев голову одной рукой и сдвинув брови. В его голове было слишком много мыслей, которые в целом он не мог переварить, уж слишком много было случайностей, несостыковок, и что самое интересное, было слишком много мистики. - Мистика. Почему она постоянно творится вокруг меня?! Может я и преувеличиваю, но ведь на самом деле так и есть. Придётся очень медленно и тщательно это всё распутывать. И надеюсь, Фред мне в этом поможет. Ой, как надеюсь! – сам себя утешал Дэниэл.
Сейчас автомобиль нёсся по Розвельскому шоссе в направлении Санвиля. За окном безутешно шёл снег и, казалось, ничто не способно было скрыться от его больших белых хлопьев, которые нескончаемым потоком дессантировали на всё, что имеет под собой основу. Благо в машине не ощущался ни холод, ни снег, ни какие-либо другие превратности погоды. Из виду скрылись последние высотные блоки, а вместе с ними и тревожное ощущение мегаполиса, которое всю жизнь преследовало каждого, кто так или иначе попал в его сети...Сон Дэниэла прервался.
– Мэгги, остановись здесь! – громко и резко сказал он. Автомобиль, недолго мешкая, плавно остановился.
- Открой дверь!
- Что-то случилось, сэр Дэниэл?
- Ничего особенного, просто хочу подышать свежим воздухом. – голос у Дэниэла был напряжённым, а взгляд буд-то приклеян к очертаниям заснеженного дуба, одиноко стоящего метрах в десяти от обочины. Дверь вертикально открылась и Дэниэл, не сводя взгляда, медленными шагами направился к дереву. Он шёл, чуть согнув колени, и проваливался в снег всё глубже и глубже с каждым метром. Оказавшись по пояс в сугробе, он шёл, подняв руки, работая ногами и корпусом до тех пор, пока не достиг дуба. Тяжело дыша, и с видом, со стороны напоминившим безумие, Дэниэл стал энергично смахивать с коры дерева иней пока...пока не увидел надпись. Сначала Дэниэлу показалось, что её сделали каким-то острым предметом, но постепенно он начал различать очень ровные черты со слегка оплавившимися краями, словно работали паяльником или лазером.
- Бог мой! – сорвалось с его уст не то отчаянная, не то беспомощная фраза. –Эмели, держись, я уже близко! – Дэниэл разворошил снег вокруг себя и быстро направился обратно к машине, всё так же утопая в его сущности. На коре дерева прямым почерком были написано: «И только свет!»...




* * *