Во имя смерти

Во имя смерти.

Стояла поздняя осень 2005 года и промозглая хмарь обволакивала бескрайнее тёмно-серое небо с бледными размывами. По грязной разбитой бетонке продирался новенький джип, поднимая тучи брызг. Из бескрайних луж торчали ржавые стальные прутья и на простой легковой машине не стоило выезжать на такую, вдрызг разбитую, дорогу. Но джип шел уверенно ,как по асфальту. В салоне ,обитым дублёной свиной кожей, сидел молодой человек лет тридцати. Вторые сутки он ехал по просёлочным дорогам и ухабистым распутьям. Ехал бесцельно, прячась и кружа в паутинах дорожного атласа.
Тяжёлые времена наступили для всех, кто владел большим, чем остальные. В ночь на 1 января 2000 года безумные политики нажатием кнопок и подачей секретных директив спустили в сортир все плоды просвещённой демократии. Равновесие мира дрогнуло и чаша весов стремительно понеслась вниз. На ней лежало все, что держало в узде низменные инстинкты первобытного животного, которое спало в нас. От США, грозных и богатых, осталась гость пепла и развалин. В годы перестройки и переходного периода, Россия взрастила военного монстра, питаемого деньгами оторванными от нищего народа и неугодных банкиров. Хаос и сумятица прикрыли его от зорких глаз шпионов. И в слякотную ночь начала последнего года уходящего века он нанёс свой удар. И ему вторили ракеты Ирана, Белоруссии, Китая и разорённой Сербии, изнемогающей под гнётом унизительного мира. Хвалёные ПВО Америки даже не успели подать сигнал тревоги. Блок НАТО распался подобно карточному домику, лишившись самого могущественного и богатого члена. Пятого января был подписан договор о “дружбе и согласии“. На место старым государствам пришёл новый Союз Евразийских Государств, основанный на взаимной ненависти и страхе. Генерал Топоров , до этого никому не известный стал негласным руководителем нового Союза. Его прославила победоносная акция, проведённая им в Чечне летом 95-го года. Тогда отряд Нептун под покровом бурной июльской ночи расправился со всеми полевыми командирами мятежной горной республики. При этом погибли три четверти отряда, но на следующий день был подписан мирный договор на российских условиях. Небольшое преступление на фоне общего беззакония было встречено бурными аплодисментами. И уже в следующем году Топоров стал президентом. За его спиной стоял могущественный военный механизм , и он не скупился на средства. Лозунгом Топорова стало “Правда должна быть сильной” . И новый президент начал вершить Правду. Автоматом и кулаком, в лучших армейских традициях. За три месяца были расстреляна вся верхушка преступного мира. Их хватали и убивали, без суда и следствия. А восторженная толпа готова была носить Славного Генерала на руках.
Кровавые деньги пошли на выплату зарплат и пенсий. Так сообщалось и все этому верили. В столице стало спокойно и радости “простых людей из народа” не было предела. Так началась самая кровавая диктатура в истории России. Экономика не стала эффективней , а мир в ужасе отвернулся от Топорова. Криминальные деньги недолго питали нищую и огромную страну. Они как бы растворились в бескрайних полях и безликих толпах. И разящий меч справедливости вновь обагрился кровью. Теперь пришла очередь взяточников и продажных чиновников. Вновь народ приветствовал генерала и крики ужаса родственников погибших опять потонули в этой отчаянной радости. Порядок пришёл в Россию, но цена его уже тогда насторожила многих. Пёс, вкусивший мяса человека будет продолжать вновь и вновь, пока не будет пристрелен без всякой жалости. После начала войны в Сербии весной 1999 года Топоров долго молчал и выжидал, несмотря на крики патриотов ,которых внезапно стало слишком много, и просьбы о помощи “братьев сербов”. А в ночь предпоследнего года проклятого двадцатого века, произошло то, что повергло в страх и панику весь мир. Теперь Топоров стал хозяином всего мира. Последующие шесть лет привели страну из хаоса дикой демократии в милитаристскую диктатуру. Люди в серой форме наводнили каждый город, каждое село. Худшие отбросы общества и просто бедные люди охотно шли в новый силовой орган С/С (сила и справедливость).В действительности же они служили лишь деньгам и командирам. Предательство и доносы стали новыми добродетелями. И на фоне этих смутных времён трагедия Сергея Пескова, бывшего бизнесмена, осталась незамеченной. Был человек (“сволочь богатая”) и нет его. Невелика потеря, душить их бандитов на корню надо ....
А что он сделал? Просто спустил с лестницы одного серого мудака, что рылся в его сейфе. Стальная дверь была взломана - а этот чудила набивал карман деньгами, что Сергей заработал потом и кровью. Жирная морда “эсеса” явно напрашивалась на хороший удар. И Серёга выбил ему пару зубов и выкинул ожиревшую тушу на лестницу. А вечером он вернулся с целым отрядом обкуренных ублюдков.... Воистину один человек не заслужил такого. Они насмерть забили его трёхлетнего сына прикладами , изнасиловали жену. Она повесилась на люстре в коридоре. Её мёртвые глаза остались широко распахнутыми ,и ужас застыл на них подобно измороси. И когда Сергей вернулся домой то глаза жены встретили его первыми. Потом он увидел серых, что расположились в квартире. А серый, увидев хозяина, вскинул автомат и заржал, оскалив желтые щербатые зубы. Половины из них не хватало.
- Эй, пацаны!!! Смотри кто пришёл! Хмырь, а Хмырь, вот и тебе бабу нашли. Всади-ка ему автомат в задницу! Пусть кайф словит! Хмырь обернулся и Сергей узнал ублюдка. Чудовищно опухшая, синяя рожа уставилась на него. Серый схватил “Калаш” и разрезал воздух очередью. Промахнулся, с трёх шагов. И тогда смелость оставила человека. Как дикий зверь, Сергей скинул руки эсесов и метнулся к двери. Ярость и горе, неизмеримое и разрывающее утонули в первобытном страхе. И он побежал вниз, к машине в надежде уйти от всего этого, похоронить муку в вдали от этих чудовищ, явно утративших человеческий облик. Лжецами оказались те, кто утверждал что затравленному и лишённому всего человеку нечего терять. Нет, собственная жизнь ценнее всего. Без исключений....
Но боль утраты все же пришла. Позднее, но лишь мучительней от этого. Но он ехал и ехал вперёд, как жук на ленте Мёбиуса. Когда Сергей покидал столицу, то по его следу уже шли серые солдаты. И с тех пор они постоянно маячили на горизонте, куда бы он не свернул. Только мощь дизельного двигателя спасала жизнь отступнику. Тех кто убил его семью расстреляли за превышение полномочий, но Сергея ждала та же участь. Он поднял руку на представителя власти. Его пример не должен стать образцом для подражания. Ведь так недолго и до анархии, столь ненавистной сердцу Топорова На счастье Сергея вертолёты было решено не применять, чтобы не смущать население. И однажды они отстали настолько, что беглецу удалось купить бензин и продукты. И когда ночь уже начала протягивать к солнцу свои липкие чёрные лапы, джип Сергея промчался мимо указателя “Ирхинск”. ”Что за идиотское название“ - мелькнуло у него в мозгу. И тут машину занесло. На миг стройная японская система дала сбой и руль уже не диктовал автомобилю что делать. Ослепительный свет резанул по глазам острым скальпелем. Со всего размаху джип налетел на легковушку , которая внезапно вынурнула из-за поворота. Миг назад её просто не было, а теперь катастрофа неслась на Сергея на полной скорости. Последнее что он увидел , эта цифра 90 на переднем стекле и бледное лицо водителя, его узкие, закрытые глаза. И все....
Сознание к Сергею вернулось не скоро. Вернее, он даже знал сколько пролежал грязном ледяном бетоне, подобной бездомному алкоголику. Он даже не понимал как очутился на нем, и почему жив до сих пор. И почему жив этот узкоглазый, что трясёт его за плечо. Лобовое столкновение на такой скорости не даёт ни единого шанса нерадивым водителям. А они живы и даже не ранены. Лишь голова гудит, как потревоженный улей. И воздух пахнет как - то по иному, чище и светлее. Словно и не было атомной зимы 2000 - года, когда атлантические ветры пригнали радиоактивные дожди с уничтоженного США. Пыль, сажа, токсические вещества превратили природу в злейшего врага человека. В каждой квартире стояли водные фильтры и кондиционеры, защищающие от отравленного воздуха улиц. Люди выходили лишь по крайней нужде в респираторах и защитных очках. Деревья гибли и чахли, и души людские гнили в душных конурах, в страхе и ненависти к ближнему своему. А здесь, на этой дороге, воздух морозен и свеж, как и полагается в конце октября. Сергей с омерзением отшвырнул респиратор и повернулся к парню.
- Ты рехнулся совсем что-ли? От тебя перегаром несёт как от козла!!! Чуть концы не отдали, говнюк, мать твою!
Парень и в самом деле здорово набрался. Его качало и изо рта капала чёрная слюна. На желтом, китайского или корейского типа, лице отражался живой интерес к Сергею.
- Cлушай мужик, не кипятись. Вытащить тебя из реальности было не просто. Серые шли за тобой сопля в соплю. И у меня дело к тебе. Важное. Тебя уже ждут...
- КТО меня ждёт? Где моя тачка? - Сергей перешёл от ругани к бессвязному бормотанию и лепету. И это удачно сочеталось с его обликом. На грязных щеках красовалась многодневная щетина, а под глазами набухли тёмные мешки - следствие бессонницы. Но парень уже поднялся и шёл по дороге к городку, огни которого неясно маячили на холме. Ночь уже полностью окутала осеннее небо черной мантией. Сергей с трудом поднялся и заковылял на непослушных ногах за тенью парня. Когда он поравнялся с ним, дорога уже начинала круто заворачивать наверх.
- Как зовут - то тебя? - Сергей задыхался от бега.
- А ты меня не помнишь? Меня раньше многие знали. Выпить хотели, автограф взять. А сам, что не пел - “Мама - анархия, папа - стакан портвейна ...” - он пропел низким, дурашливо - хриплым голосом и закашлялся. Прочистив горло он повернулся к Сергею и многозначительно улыбнулся.
- Цой, мать твою. Но ты же .... откуда ... Ты же был старше меня .. Я слушал тебя в 1987 ... я тогда в школу ходил блин.. какого ....
- Я не умер , я ушёл в другую реальность . Я навсегда останусь тут, пока не умрёт то зло , что привело нас сюда. Мы пьём тут и едим, но мы не живём мы существуем подобно растениям, мы не имеем право даже на смерть. Потому что мы уже мертвы.....
Дорога стала положе и город раскинулся перед ними. Жёлтые смутные огни неровно мерцали, отражаясь в мельчайших каплях бесконечного дождя. В небесной черноте пытливый глаз обнаружил бы миллиарды оттенков и тонов, но сейчас Сергей видел только тёмное покрывало с мазками облаков и звёзды, что неслись стремительными точками в редких разломах всепоглощающей тьмы. Цой всё говорил и говорил, и подобно этим редких звёздам, до Сергея доносились лишь обрывки слов, постепенно сливающиеся в мысли и образы. В этом проклятом городе жили все те, кто пал в неравной битве со злом, кто словом бросал вызов словом и музыкой, тиранам и деспотам. Ад не имел права на них, но зло нашло способ отомстить. Все они заключены тут и никто не может ни умереть, ни покинуть Ирхинск. Это место, миллиарды лет назад, выбрал Ирх - первый сын Зла, для своей крепости. Пал он в Первой Битве от руки человека но не умер, а растворился в камнях этих и деревьях. И до сей поры живёт Ирх в тех, кто родился проклятьем роду человеческому. Есть и ему враг - Ол - сразивший Ирха на заре мироздания, когда звалась Земля Эла. Теперь настало время для новой Битвы, которая грозит быть последней для рода человеческого. Ирх именем Топорова жаждет покончить с Землёй и освободить свой дух. Тогда Зло получит доступ к Космосу, навсегда сместив Равновесие. Тогда Хаос воцарится всюду. И Сергей должен свершить древний обряд мести. Он избран для этого и никто не может помешать воину избравшему путь чести. Кроме Смерти.
- Они убили мою семью. Они убили бы и меня. Эти ублюдков слишком много. Я боюсь - Сергей не даже не заметил, как перешёл на однотипные тирады. Страх и боль утраты теперь однообразно ныли на сердце, и мозг едва мог бы выдать разумную мысль. А Цой говорил такие вещи, что и нормальному не постичь. “Я сошёл с ума, я говорю с призраком“ - пронеслась шальная мысль несколько запоздало, не правда - ли).
- Нет, ты не рехнулся - Цой читал его мысли, они вероятно светились на лице Сергея , в отражении фонарей на воспалённых радужных оболочках.
- Ты выйдешь на рассвете. Ты воин с миссией и Ол в тебе. Потому Ирх не сможет задержать тебя здесь . Он силён над тобой только там. - Цою нелегко было говорить здесь, в постылом городе ,где томились сильные духом собратья. Сергей молчал. Они подошли к старому кирпичному дому и поднялись по провонявшей мочой лестнице. Вокруг по - прежнему никого не было. Виктор открыл дверь обитую старомодной кожей. С кровати поднялся сонный мужик с курчавыми тёмными волосами. Вместо одеяла он накрывался шинелью с белогвардескими орденами.
- Витёк, ты смог!? Но он не похож на Воина, - судя по голосу, связки у него явно барахлили.
- Нет, Гарик, - лучшего Воина Олу не найти. Его ничего не держит Там, откуда мы пришли.
- И когда Ирх сдохнет, мы освободимся?
- Да. Мы умрём.... все....
Во время этого разговора Сергей стоял и тупо наблюдал. Несомненно, Игоря Талькова не узнать было трудно. Даже Сергею, которой отнюдь не был горячим его поклонником. Всё что происходило вокруг совсем не удивляло бизнесмена и просто богатого, разумного человека. Серые убили все, что держало разум в крепких тисках здравого смысла. Теперь, когда он видел пижаму сына, где розовые слоны плыли в потоках крови и бессмысленные глаза любимой жены, Cергей смог бы встретить самого Сатану. Психика умыла руки и отдала душу на откуп инстинктам. Только они теперь царили в душе мученика. Цой уже сердито грохал посудой на кухне.
- А ты не стой тут в проходе. В ногах правды нет. Выпей вот. Бабы придут скоро - Игорь явно повеселел и теперь искра смеха блестела в его мутных глазах.
- А откуда вы жратву берёте? - Сергей впервые открыл рот.
- Хрен его знает. Утром с бодуна в холодильник полезешь, а там бухло, еда - будто и не хавали ничего вчера. Только всё гнилое какое-то, как на поминках. Жить от этого не хочется, надоело, сил нет.. - Гарик снял со стены гитару и начал её остервенело настраивать. Про себя он мычал что-то про подъесаула.
К полуночи стали собираться гости. Все малоизвестные и неизвестно куда канувшие барабанщики, гитаристы, вокалисты. Крамольные поэты, диссиденты и академики. Те кто ушёл недавно, ещё были похожи на людей, а герои Добра прежних лет сошли с ума и время превратило их в призрачные тени, cтонувшие по ночам и жаждущие смерти, как спасения.
А нынешние жертвы пока только начинали упиваться этой обволакивающей мутной тоской. Цой пел и ему вторили голоса и гитары. Один бородач принёс скрипку и теперь наигрывал тоскливые баллады. К трём часам водка уже пропитала Сергея своей теплотой и шумела, как водопад, в голове. Он гладил за руку неизвестную девицу, которая вяло хихикала в ответ. Потом Сергей завалил её на диван, силясь удовлетворить нестерпимое желание, которое рвалось и зудело в паху.
Девица не сопротивлялась и лишь пьяно покачивала бёдрами повинуясь рукам Сергея. Также вяло хихикая, она расстегивала ширинку на чёрных, безумно дорогих штанах. Но Сергей уже спал, забыв про всё.. Ночь Любви Последнего Героя явно не задалась. Фарс ставший основой современного мира, коснулся всех сторон его жизни. И перед рассветом Сергея рвало так, будто желудок его взбунтовался и вышвыривал все из глубин горла. А Топоров хохотал в уснувшем мозгу как колокол. Когда скупое солнце октября окрасило ночное небо Цой разбудил Последнего Героя.
- Пора. Время пришло. Это твоё - сказал он и протянул бледному, дурно пахнувшему блевотиной Сергею старинный меч. Меч вспыхнул и изгнал муторный сон из глаз. Его прикосновение наполнило разум и мускулы Силой. Он встал и взял Меч в руки. Теперь он точно знал, что победит. Сомнения и страх покинули сердце, как летние облачка покидают летнее небо в полдень. Обряд древней Мести должен свершится. Виктор проводил его до места Перехода. Они пожали руки друг другу и Сергей воздел Меч в боевом жесте. Два коротких удар и длинный по острой дуге - означали, что Воин объявил Войну и теперь кровь врага должна обагрить клинок.
- До встречи, друг!!!!! - взревел Сергей подобно варвару. Теперь он почувствовал своё имя - Толон - Освободитель.
- До встречи - Цой устало улыбнулся.
Вспышка озарила туманные осенние травы, лежащие желтыми перьями. В ту июльскую ночь отряд Нептун потерпел поражение в безумной операции по ликвидации чеченского командования. А руководителя акции - полковника Топорова нашли обезглавленного в горном ручье. Вода вокруг него светилась мистическим зелёным цветом. В ту ночь жуткая гроза сожгла множество деревьев, а ветер выл и буйствовал, раздирая ткань небес потоками воды и раскатами грома. Местные говорили что видели жуткие вспышки света над тем местом и один сильнейший взрыв, после которого тень, чёрнее ночи, в багровых искрах унеслась вдаль. В ту ночь люди едва заметили, чего избежали. Cергей выиграл, потому что бился во имя смерти тысяч страдающих невинных душ, несправедливо лишённых покоя. Он слышал в сердце благодарности их, измученных дьявольской пыткой бессмертия. Отлетая в рай они славили Героя снова и снова, музыкой лёгкого счастья. Цой снова пожал ему руку, на показавшись пред победителем.
- Живи спокойно. Возвращайся домой и там будет всё по-прежнему. Никто и не заметит твоего отсутствия. Помни - ты спас этот Мир. А мне пора. Остался бы тут, но и так задержался на этом свете. Приятно было познакомится. Может встретимся ещё.....
- Конечно! И не сомневайся - Сергей был ужасен в грязном пальто, небритый и опухший от похмельной усталости. Зато счастье горело в душе. На утро Сергей пересёк границу Чечни, никем не тронутый. Судьба теперь любила его и спрятала свои жуткие подарки до других времён, далёких и нереальных. Через неделю Сергей был дома. Сказал, что был на закупках - и все поверили. Ведь это звучало куда лучше, чем спасение мира. Лишь жене рассказал кое - что. Конечно же не всё. Она улыбалась и слушала как дети внимают страшной фантастической сказке. Горечь и ужас истины целиком достался лишь Сергею. И это было частью его Подвига. Он сражался на стороне Добра, что нелегко, почти смертельно.
Топоров бился лишь за свою жизнь, за волю Сатаны. И потому был обречён. Так Ирх проиграл снова, но у него впереди целая Вечность, теперешнее поражение лишь короткая передышка для человечества. Теперь в проклятом городе только один житель - генерал, возомнивший себя Богом. Наградой же Сергея стала только короткая, счастливая Жизнь, его и семьи. Но разве это мало? Ведь он заслужил её...

Романов Виктор, 5 мая 1999 года.