Андрогин

АНДРОГИН
"Тоска, в сущности, всегда есть тоска по Вечности, невозможность примириться с временем."

Это абсолютно. И никогда никого не будет рядом. Идеально. Тающий дым. Это самое прекрасное. Почему здесь? Это просто свет в тишине. В прозрачности этих глаз всё. Тонкость, высота, совершенство линий. Два тяжёлых крыла. Аромат дождливого неба, когда горят фонари. Происходящее воспринимается НАСКВОЗЬ, где нет окон, а только ясность, лунность и дым. Тёмный, расплавленный образ. Шум звёзд. Звёзды шуршат и шепчут черноте несущего их полотна. Отрешённый ,как дождь ,взгляд.
Сначала он хотел, чтобы всегда было так...
Палец плавно лёг на холод кнопки. Надавил. Раздался стон, скрип..., и в мире всё превратилось в другое.
Бархат стен топил в себе случайно упавший взгляд...
Он смотрел на свою руку. Вытягиваясь в даль, белые пальцы погружались в пространство, проходили сквозь воздух, вязли в расплавившемся времени. Длинные ногти редко постукивали по гладкости и твёрдости поверхности материи. Резкая глубинность отражаемых вещей одухотворялась наблюдавшим за ней взглядом. Затем он снова видел себя во сне - живым и таким, как все остальные. Он видел редкость появления моментов, когда реальность словно обрывается. Когда слова больше не нужны, а больше всего хочется выйти за твёрдые мотивы собственных действий, чувствовать свою ангельскую природу, восхищаться
Богом, таять в нём подобно снегу, умываться чистотой дня, мечтать о возвращении будущего...только в мечтах о счастье возможно истинное счастье...
Крупные слёзы и больше ничего. Ни обязательств, ни ответов, ни пятнистых бликов. В последнее время всё тяжелее быть. Почти уже совсем невозможно просто быть. Потому что нет любви, нет собственности, - их заменили красивые шаги. Беспрестанные пресные шаги, по смоченным слезами дорогам, по освещённым последним солнцем тропинках, по растаявшему небу, по небу, лежащему в ногах.
Только тени, спасающие самих себя, изредка поглядывают вокруг .
Там, где нет места развороту моих крыльев, я стою и дышу. А в крестообразные прорези моих глаз льётся жизнь - как струя непониманья.
Словно где-то бегут водопады и умирают горы. Словно кружатся мосты , и нет людей. Нигде.
Моя мечта, моя единственная иллюзия, мои непрожитые ситуации, мой страх вместо тишины.
Слышен удар слезы о жёсткость сердца. Твоего и других, неизвестный тебе звук...
Он не мог понять эти чувства. Да и никто бы не захотел их понять. Может быть , это и была ПРИЧИНА...
Игра в жёсткость, смелость и самоуверенность присуща только им. А всё, что есть у меня- моя сущность, ощущение моего мира, да и то не всегда.
Жить здесь было очень больно. И боль эту заглушало лишь редкое дрожание огня. Но все болели этой жизнью и жили этой болью.
Иногда всё застывало, рассыпаясь неисчислимым множеством блёсток. И было только оно - единственно возможное реальное существование в форме одиночества. Взгляд падал на небо, небо обрушивалось на сердце, и в сердце рождалась тень самовоспоминания. Иногда глаза попадали в ловушку зеркал, и он долго изучал своё лицо, представляя как однажды - а это однажды было заморожено льдинкой в форме веры- веры в это однажды - кто-то прозрачно красивый длинными тонкими белоснежными пальцами прикоснётся к губам, коже, чёрным волосам...
Падать, слившись в объятиях, как срубленные деревья, как деревья, веками стоявшие рядом , тянувшие свои ветки друг к другу, падать также незабываемо, отбрасывая тень на белый снег, задавливая солнечные искры, тянуть за собой в эту пропасть любви весь мир.
И снова, свернувшись в углу, прижаться к холодной стене и смотреть, как к тебе подходит мечта, садится рядом и долго долго смотрят, ждут, прощают и любят холодные голубые глаза...
Он снова оглядел стены, какие-то серые, слегка мёртвые и расплывчатые, попал в темноту окна, манящую воздухом. Грустно и пусто взглянул на звёздное небо потолка, улыбнулся звезде, той, что так его понимала, и неловко наступил на гладкость моря- совсем недалеко от стола... Кажется, мёртвого на этот раз. Затем сделал ещё шаг, ещё один квадрат шагов. Лёгкость кружения увлекла его, он плыл в тумане музыки, касаясь ненароком вершин гор, снежных, солнечных, далёких желтизн берегов, хрупких, острых, рассыпчатых, обволакивая чернотой дымки крыши домов, улицы, отражаясь в редких лужах, уносясь бликами на подошвах ног людей, спешащих в метро, обрушиваясь каждой каплей на темноту дождливого неба.
Он сидел на краю пола, на краю мира, закинув голову, рассыпав волосы, закрыв глаза, ушедши в себя. Полумрак комнаты разрезали мрачные, небесные, прекрасные крылья.
Сейчас он был свободен от наморщенных лиц, застывших в ожидании повторения вопроса, от самоуверенных грязных вопросов, от шепота позади себя, от мелькавших в головах вопросов и суждений, от яркости и моды, от дырочек в стенах, от всеобщей одинаковости, от необходимости быть здесь, слушать голоса, звуки, буквы, растягивать слова в фигурные очертания ,от всего на том свете...
И ещё этот постоянный, почти вечный и нестерпимый смех, дружный, громкий и отравляющий смех за дверью в сговоре с изогнутыми тенями - делали попытку нарушить иллюзорность границ его мира.
Некоторым людям приходилось привыкать к одиночеству. День за днём, включая и выключая свет, делая шаги и глядя вокруг- они срастались, сживались, сливались с этой мыслью, этой единственной возможной уверенностью- с уверенностью в том, что в этом мире люди абсолютно не нужны друг другу. Так уж, видно, было задумано: и эти полные надежд озиранья по сторонам, и громкость ударов этих взглядов о стены людских душ, и эта, лишь в редкие моменты покидающая сердце правда, что одиночество- это приговор, единственно возможный способ существования...
Они все привыкали, долгие свои жизни они привыкали, всё ещё пытаясь сойтись с кем-нибудь поближе.
...он был одарён единственной радостью- отсутствием необходимости привыкать. Одиночество всегда было его формой жизни. Долго тянувшимися на Земле минутами и часами, он сидел в пустой комнате- с полотном звёздного неба над головой и земной поверхности под ногами.
За окном громко, шумно шёл снег. А внутри было тихо. Всё молчало внутри. Всё жило внутри. Внутри была красота.
Природа любит обманывать людей. Основным его занятием было наблюдение за этим.
Люди верили, были убеждены в том, что они люди, в том, что они живут, в том, что они умрут, в том, что им хочется спать, в том, что они кому-то нужны, и в том, что снег падает тихо-тихо.
Каждый видел только то, что хотел, или был способен увидеть, - то красивого, одинокого и отчуждённого юношу с холодным голубым взглядом, то загадочную, независимую, гордую девушку. Да и это не имело значения. Понятие "пол" было значимо лишь среди людей, а Андрогин объединял в себе самых сильные и бросающиеся в глаза противоположности, был символом единства личности, самостью, в которой конфликт противоположностей обретает покой, символом указывающим вперёд, как на некоторую недостижимую цель.
Некоторые конечно иногда ВИДЕЛИ - это совершенное высокое существо, неизъяснимо прекрасное, невообразимо далёкое , но видение это мелькало в их глазах, проносилось отблеском в глубине зрачков, в отражении блеска ночных огней и падало глубины подсознания, как падает в землю капля небесной воды.
Случайное внимание упало на сидящих за столиками. Разной плотности тела пытались общаться. Их не высказанные, а выплюнутые в пустоту слова сливались в монотонный гул, претендующий на веселье. В воздухе было грязно. Хотелось не дышать. Через небольшие промежутки времени, монотонный гул разрывал невероятно громкий, басовый, чёткий хохот сидевшего в центре большого человека. Временами звонили сотовые телефоны. Незаполненное людьми пространство местами просвечивало ангельскими нимбами. Каждый ангел нежно хранил своё, но сколь грустны были их глаза...Только изредка они улыбались сидящему возле окна, а он улыбался им в ответ. Он всегда разделял скорбь этих не замечаемых созданий, не отблагодарённых даже воспоминанием, даже мелькнувшей мыслью, даже тенью любви, даже мигом знания о них. Не раз он видел, как светящееся крыло ласково обнимало какую-нибудь девочку с проколотым носом и та, несмотря на уговоры, отказывалась сегодня вечером принять очередную дозу смерти.
А как часто бывало это: давно забытые нежные звуки заставляли распахнуться душу, и там, как в большом чистом окне видны были далёкие солнечные дни с бликами неба в проплывающих мимо стёклах, лёгкие, словно сонные шаги и разговор с кем-то, тихие, важные фразы...- всё это составляло целостность прошлого. Вдруг, совершенно случайно... И была тогда лишь мысль ОТКУДА и была тогда лишь догадка, красивый поющий голос и аромат дыма в вечерней полутьме... И казалось тогда, что жить приятно, легко и сладко, верилось в былое и хотелось тихо улыбаться внутри самого себя...
А потом гитара на плёнке сожмёт грудь в комок и воскресит новое, ещё более мёртвое воспоминание- о лете, голубых глазах, молчаливом тепле и тихом дождливом счастье и этой оправдывающей существование фразе : "Без тебя меня и не было"
Так часами растворяясь в музыке и синеве ночи, существовала звезда - тонкая, узкая и одинокая, манящая в бездну своим светом, звезда. Которой слишком часто казалось, что она светит недостаточно ярко.
А холодные стены всё так же продолжали создавать гулкое и мрачное эхо, эхо привычного одиночества, растягивая его на века...
Резко - так что стало больно, появилось ощущение жизни. То самое, когда кажется, что всё вокруг живёт, блестит, тает и мерцает непередаваемым волшебством. Собственная сущность видится тающей в руках Господа льдинкой, а каждый вдох - легчайшим ветром Земли. Всё вокруг могло бы наполниться светом и божественной чистотой, но перед глазами снова появились лица людей, столь реальные и невкусные, как эти каменные ступени, стёртые с облика своих дней... Они все были тут- человечные, с красными губами, дутыми куртками, маленькими недостатками, только им известными грехами, мыслями и изредка вырывающимися на волю осудительными, оценивающими взглядами.
А так хотелось таять в Боге, хотелось, чтобы солнце разливалось по песчаным дорогам. Долго идти вдоль шумящих деревьев босиком...
С зажатым в груди счастьем, чтобы было тихо и синело небо... и редкие травинки попадались на пути, и дома манили своими окнами... а потом - закат - долгий и прохладный, вечер и молчаливая молитва.
Иногда становилось ясно: жизнь- это сгусток невстречь . С горьким осадком. Но насколько лучше, что всё именно так, чем если бы они состоялись, понимаешь намного позже.

Просто время тает на глазах,
Растворяется в луче заката,
Мы стоим и смотрим на него,
И печалью сна душа объята...

И в сердце появлялась светлая грусть или грустная радость. Его тёмные волосы были рядом и холодные голубые глаза. Он и через дорогу идеал. Тот, к которому так долго приближала его Любовь, длившаяся день...
А он писал о том, как скучает по её лицу и вспоминает, закрывая глаза ту любовь к ней, которой никто никогда не поймёт...
Время прозрачно, миры людей отражаются и сливаются друг с другом. Кто-то смеётся. Кто-то ничего не понимает.
И лишь сейчас она увидела свою жизнь издалека, обернувшись на это красивое лицо - увидела свою жизнь- тяжкий прекрасный путь, слова наставлений и Любовь. Ту, которую испытывали к ней самые талантливые души поколения. Три одухотворённых Любовью прекрасных лица, являвших миру милость творения. Её имя было в каждой букве их стихов, и нежный сиреневый цвет её глаз, и лучезарная улыбка смущения, и тяга души к теплу, и музыка Баха, скрипка, снег и полумрак свечей. Миллионы шагов, зовущих голосов. Жизнь уже закончилась. В этот миг, сидя на своём диване, глядя осторожно в зеркало, она знала, что жизнь закончилась.
И как невероятные призраки вставали мертвецы прошлых воспоминаний- тех, где ещё не было такой близости к Богу, но была близость к человеку- красивому и одарённому тем Богом в тех трёх лицах, так её любивших...
Врывалось в окна прошлое, заполняло и топило в своих лучах настоящее, манило небытиём счастья и какой-то невысказанной благодарностью, невыразимой красотой тёплых дней с их озёрами, огнями, отражёнными в чёрной воде, с двумя влюблёнными под музыку саксофона , под музыку шагов, статуй, взглядов и дыханий.
Чистота и красота прошлого...Его никогда не заменит даже самый далёкий свет звёзд, но вот он снова рядом, близко- рука в руке, и тихо-тихо молчал под ногами снег. Это было их реальностью, только их настоящей реальностью - где было всё. Всё, ставшее буквами на бумаге.
Как прекрасное произведение искусства - их любовь. Их любовь к ней. Неизмеримая Любовь к ней, отражением осталась навсегда в её глазах.
Глаза поймали взгляд. Страшный, затягивающий и пустой. Эхом по душе прокатилась молитва, скользнула грохотом в сердце просьба о защите. Настоящее наступало, но никто из них, сидящих здесь не знал о том, что всё уже давно, тайно и незаметно стало их прошлым.
И не смотря на то, что сидел он в аудитории полной людей, он чувствовал себя особенно одиноким. Несмотря на то, что очень хотелось с кем-то разделить восхищение этим миром, радостью по поводу солнца, заливающему крыши и окна улицы - хоть этим кем-то мог стать почти каждый из них, заразившись его настроением- никого не было вокруг. Он сидел в пустоте. Вокруг было темно и пусто, и существовало лишь одиночество, одиночество в толпе, обречённое на вечное блуждание в лабиринтах собственной души.
И тот миг, когда они бежали по солнечной стороне дороги показался таким вечным, словно только он и был всегда- из всего времени один только этот весенний миг...
Было душно, все писали, внимательно смотрели на написанное, тщательно выстраивали в ряды буквы. Ежедневно длился этот миг, а другого просто не могло быть, ( если только не закрыть глаза), за исключением большой перемены, тоже длящейся вечно- когда можно сидеть в широком, всеобъемлющем, всезнающем кафе, сидеть в стороне, смотреть и видеть шумящих едящих и смеющихся молодых.
"Как же может так быть, - думал он или она в это время, - что все эти миры, микрокосмы, люди - как гордо они любят себя называть- сидят все здесь с закрытыми сердцами, глазами, ушами, оплетёнными ногами, серьёзными мыслями о том, что живут вечно, сидят и не знают ничего, несмотря на свой большой , большой багаж знаний, не чувствуют друг друга, несмотря на то, что общаются так давно и близко - совсем не знают и не видят друг друга..."
Тушь чёрными слезами скатилась с глаз, взгляд открылся, стал по-детски наивным и светлым, кончилась музыка. Кончился день. День ушёл в прошлое. Теперь сон. Сон в смерть как шаг к Богу. Иду к Тебе. Кроме Тебя у меня ничего нет.
Медленно тяжестью своею обрушивалась, плавно опускалась в радужную бездну неба душа. Повсюду шуршала тишина. Жизнь остановилась. Разлился свет.
Кончился ещё один день, израненный встречами, осколками вечной музыки и неизменным покаянием и скорбью.
Вот и пройден очередной шаг к спасению. Никем, кроме Бога не замеченный шаг.
Человеческое непонимание. Холод.
Сидишь ли ты на берегу ручья, у края поля или купаешься в свете одинокого фонаря - ты жив, а пока ты жив, хочется творить- вот и сейчас ты творишь- себя , окружающее пространство, каждый миг создаёшь свою душу, своё отражение в вечности, твой мир.
Когда внезапно открываешь глаза из мира затуманенного мыслями выплывает другой мир- тот, в котором горят свечи и играет музыка, тот, в котором висят над тобой звёзды, светят в окно фонари и бегут под ногами ручьи святой воды.
Легко касалась кисть поверхности бумаги- и ложился новый сотворённый мираж, и снова всё уносилось в сон, ещё один прекрасный день, в котором как всегда было много лиц и много глаз...
Он стоял у окна и смотрел как кружатся снежинки. Внизу было бело,
Чисто, мир внизу был полон знакомых. Кто-то протоптал на снегу замысловатые узоры... Небо тёмно- сиреневого цвета и чёрные грустные деревья... Холод. На подоконнике под золотыми изгибами ветвей лежала кошка и смотрела на мир сквозь штору и мудрость прожитых веков. Нужно было снова покидать дом. Очередной сон уже ждал...
Снова в руках дымилась ароматная палочка. Снова одиночество наполняло комнату. Вдохновение глушило боль. Нигде, нигде в этом мире он не находил гармонии. Зачем он попал сюда...
Он знал много очень красивых людей. Красивых внешне. Ослепительно прекрасных, стильных, посеребрённых. В их взглядах был холод и в сердцах осколки льда. Замороженные мечты, люди, ставшие ледяными сталагмитами. Им не было никакого дела до остальных, до восхищающихся их ледяным совершенством, их холодным магнетизмом, их королевским стилем, высокомерием и красивым равнодушием. Совершенные покорители вершин... В их глазах застывшая навеки пустота, на их волосах белый порошок снега, в их душах обольстительная тьма, в их окружении созданья пустоты. Они навсегда останутся замёрзшими в холоде своих сердец, прекрасными, тёмными, одинокими и нелюбимыми.
Таким и он казался со стороны и сам всегда любил этот щемящий образ. Но рок не позволял.
Совершенство обречено на одиночество.
В толпе, в группе, на тесно населённой планете, в набитом вагоне метро...
Он много думал о том, чтобы забыть или убить в себе то, что желает любить красоту, восхищаться внешностью и внутренностью выбранного существа, любоваться присутствием в одном несоединимого. Подобное ищет подобное?
Но его половины быть не могло. Он уже был цельным. Воплощал единство полов, был невообразимо выше слов "мужчина" и "женщина". Он воплощал гармоничное совершенство . Был тем, к чему стремились все "он" и "она". Он был вселенной, он был Землёй и Солнцем, плодом и корнями, цельным существом.
Друзья... да его любили, и он был благодарен им за близость. Но они были односторонни и видели со своей высоты...его как красивого молодого человека, странного, необщительного... её как гордую красавицу, "девушку из другого мира", как со смехом называли её.
Для людей, действительно, нет ничего более угрожающего, чем общаться с тем, кого невозможно классифицировать.
На Земле необходимо постоянно чем-нибудь заниматься. Уходить во что-либо с головой, не оставляя места для возникновения мысли о том, как здесь ужасно. Ну, может им было и не так плохо- пока они учились здесь, у них было природа, небо, молитвы, любовь, дружба, искусство- много светлого, много радостей, много лазеек счастья.
Увлекаясь, они могли и забыть ЗАЧЕМ. Навсегда забыть и видеть СМЫСЛ только в своём занятии.
Но даже им утешение найти было ещё можно.
А Он, Она, прекрасный ангел, совершенное существо, попавшее на Землю волей Бога... Зачем? Может по ошибке?
Радости он был лишён, а природа - была в нём, он не мог уже любоваться ей в стороне, как пейзажем - но как частью себя, как переливчатым оттенком души, единой для него, Бога и всего мира.
Не мог найти любовь, ибо любовь была им, его дыханием, всеми людьми...
И люди не могли его понять, и как каждый художник рисует один закат по- своему, так каждый рисовал в своём сознании то девушку, то юношу, мог полюбить, мог посмеяться, но не мог обрести.
И он долгими , бесконечными , ноющими летними вечерами вспоминал ПРАВДУ, расправлял свои большие чёрные крылья, подолгу смотрел на горящие десятки свечей, на отблеск звёзд на потолке и шум рек под ногами, вспоминал как шёл по улице , шёл на закат, оглянулся и увидел ослепительные блики солнца в стёклах окон и понял, что люди, живущие в этом доме никогда не узнают, что в их окнах сейчас отражалось небо.
Боль гулкими шагами гуляла по его сердцу. Небо просвечивало в листьях. В окне шёл тополиный снег. Где-то вдалеке шумела жизнь, машины, толпы, деловые беседы, усталость.
Сегодня вечером он встретил свой идеал. Он шёл, равнодушно глядя в даль. На глазах выступили слёзы, комок чувств встал у горла. Он не мог идти дальше. Он уже знал, зачем Бог отправил его снова на землю.
Я наконец нашла его. Внешний. Ездит на дорогой машине, живёт в собственном особняке с бассейном. Стильно одевается. Отлично разбирается в музыке. Очень красивый. Объездил почти все страны, везде его ждут друзья. У него даже есть имя- то самое, заветное, символичное.
Он в ловушке Земли, окружённый своим одиночеством, тянул руки к небу и, наконец, нашёл свой образ.
Мы катались по городу на его машине, что-то пили, смеялись. Так что он говорил? О своей красивой жизни? О прохладном тонком мире, о том, что не очень верит в Бога и куда-то дальше стремиться без слов. Или ему надоело быть в системе невстречь, вне связей с людьми? Он был на удивление не эмоционален. К чему же эта горечь- вечная горечь от слов...
Когда одно сердце - его сердце, сердце ангела, сердце существа без пола, которому приходилось появляться под маской и прятать крылья- когда одно такое сердце устаёт от одиночества, устаёт от мелочей, от нестыковки времени, то жизнь готова треснуть по швам от этих нестыковок . А он всё ищет свой идеал, всё мчится по своему потерянному шоссе, раскинув руки, ловя с неба капли, всё ждёт, когда жизнь явит ему своё лицо, когда выйдет из-за ажурной занавески понятий, сквозь которую приходится на неё подглядывать.
Появление человека в его пространстве не разбило его одиночества. Его многогранный мир света не потускнел - ему необходимо было разбрасывать свет.
Он был заброшен в клетку. Её серые толстые прутья заменяли стены. Его звёзды посылали ему воздушные поцелуи. Его чёрные волосы развевались на ветру. Чья-то рука теперь прикасалась к ним. А сердце его мчалось по тому затерянному шоссе, ему никогда не исчезнуть с него.
Любовь приходит тихо и незаметно, прокрадывается в самые дольние уголки души, её можно и не заметить, можно не почувствовать, пока она не начнёт расти, заполняя собой всё. Она везде .Мир соткан из её нежных улыбок, и людям нравится играть в её игры, в реальность этого мира например.
Он ждал меня в кафе. Я немного опоздала, и когда я шла по коридору, он смотрел на меня. Он ждал долго, и его машина ждала нас у входа.
Солнечные лучи резали глаза. Смоль чёрных крыльев отливала синевой. Это было очень красиво. Жаль, что никто не мог этого видеть.
Последний раз я видела его давно, в ночном клубе. Он танцевал и пил текилу. Он был очень красив, и его глаза горели животной страстью, огнём и человеческой жизнью. Я стояла у стены. Мерцающий свет смешивался с зажигательными ритмами. Все веселились и танцевали. Я плакала. Он подошёл и поцеловал меня в губы.