Нулевая вероятность

Здравствуйте, меня зовут Михаил, я студент факультета русской филологии Тульского государственного педагогического университета, рассказы пишу довольно давно, но выложить в свет решил только сейчас. Не судите строго

Нулевая вероятность
Жидкокристаллические экраны компьютера перемигивались между собой, из динамика вот уже который час слышалось только монотонное шипение белого шума. Вокруг мониторов повсюду были разбросаны смятые листы, испещрённые причудливыми и замысловатыми графиками, сложными расчётами, исчерканные ручкой, расписанные корявым мужским почерком.
- Расчёты завершены, - холодно отчеканил ледяной женский голос из колонок.
Из-под нагромождения бумаг выпрямилась фигура человека. Его рыжие волосы были спутаны и немыты уже не первый день, подбородок и щёки покрыты длинной жесткой щетиной, на заспанном, уставшем лице чётко отпечаталась кривая какого-то графика, а под глазами от недосыпания висели свинцового цвета мешки. Человек с усилием разлепил веки и не с первого раза попал пальцем по нужной клавише.
- Вероятность успешного гиперпространственного прыжка – ноль процентов, - всё так же холодно и равнодушно отрапортовал компьютер.
- Да чёрт бы тебя побрал! – рявкнул человек и с размаху ударил кулаком по столу, но неудачно задел предательски притаившийся под кипой бумаг угол и зашипел от боли, - Чёрт бы тебя побрал и мать твою и всех твоих железных и кремниевых родственников…
- Команда невыполнима, - раздалось из колонок.
Эрик Густавссон – так звали окончательно проснувшегося и не на шутку разгневанного человека за пультом управления крохотным космическим кораблём «Венера-7». Он дрейфовал в открытом космосе уже девятые сутки. Запасы еды иссякли два дня назад, воздушные фильтры, обеспечивающие пилота кислородом, работали только на четверть мощности, а значит, пригодного для дыхания воздуха становилось всё меньше и меньше.
Густавссон устало и негромко рассмеялся. Холодный, монотонный, почти металлический голос бортового компьютера начал действовать ему на нервы ещё до того досадного происшествия, из-за которого Эрик теперь беспомощно повис в окружении разнокалиберных астероидов. Это каменное поле возникло словно из ниоткуда, когда «Венера-7» совершала обыденный торговый рейс. Должно быть причиной этого была ошибка в навигации. Густавссон не был уверен в этом. Все расчёты производил компьютер, а вероятность ошибки в таком случае неуклонно стремится к нулю. Но факт оставался фактом – теперь он один, совсем один. Радио не работает, маневровые двигатели вышли из строя. Единственным способом выбраться из западни был световой прыжок на пару сотен тысяч километров, к ближайшей населённой космической станции, но проблема была в том, что никто и никогда ещё не совершал прыжок из астероидного поля. Вернее, был один смельчак, Эрик читал о нём в каком-то журнале около года тому назад. Ничем хорошим это не закончилось. Предугадать хаотичное движение астероидов практически невозможно, для этого нужен точнейший расчёт координат и траектории, без этого на выходе вместо целого корабля можно получить решето, что и произошло с тем безумцем.
Густавссон девятый день подряд пытался безуспешно рассчитать нужную траекторию полёта для светового двигателя, но каждый раз ледяной женский голос равнодушно произносил одни и те же слова: «Вероятность успешного гиперпространственного прыжка – ноль процентов». Сколько было уже этих попыток? Сто? Двести? Или триста? Эрик перестал считать на второй день. Ну когда-то же ему должно повезти!? Достаточно всего одной тысячной доли процента, чтобы отчаявшийся пилот поверил бездушной машине, вцепился в этот шанс и совершил самый безумный, самый безрассудный поступок в своей жизни. За исключением его свадьбы, конечно же. Но даже этого не происходило. Каждый раз одно и то же. Густавссон продолжал назначать расчёты раз за разом, день за днём.
Потирая ушибленную кисть, Эрик пнул сапогом валявшуюся под столом растрепанную книгу, зачитанную им буквально до дыр за те десять с лишним лет, что он занимается грузоперевозками. Книга перевернулась. «Тысяча и одна ночь» - издевательски красным, пляшущим, словно смеющимся шрифтом было написано на обложке. Нет уж, столько ему не протянуть.
- Произвести расчёты заново, - проговорил Эрик в микрофон рядом с одним из мониторов.
- Команда принята. Траектория гиперпространственного перемещения рассчитывается. Пожалуйста, ждите, - снова произнёс стальной голос.
Наверное, разработчики этого программного обеспечения руководствовались благими побуждениями, когда приписывали бездушной машине приятный женский голос, только вышло всё совсем наоборот. Бесчисленные искажения, шумы давали эффект прямо противоположный изначальной идее. В оригинале нежный, ласковый женский голос на деле звучал с металлическими нотками, как-то потусторонне, отрешенно, а отсутствие всяческой интонации только добавляло безразличия к сложившейся ситуации.
Обычно на расчёты уходило 30-40 минут, так что между командами делать Густавссону было решительно нечего. Всё это время он мог устало вглядываться в вертящиеся за окном астероиды и слушать хаотичный стук камней о корпус корабля. Время от времени ему начинало казаться, что он слышит во всей этой какофонии мелодию, барабанные партии, видит в броуновском движении каменных глыб закономерность, а если он видит, то и компьютер должен. Но это ощущение исчезало так же спонтанно, как и возникало.
Интересно, каковы в процентной вероятности его шансы выжить? Если и есть какие-то, то с каждым часом они уменьшаются и уменьшаются. Иногда созерцание окружающего пространства разбавлялось мыслями, воспоминаниями… Дома Эрика ждёт жена. Он частенько думал о ней за эти девять дней. Может, эта свадьба была самой большой его ошибкой – и себя лишил радостей холостяцкой жизни, и девушке судьбу сломал, обрекая на клеймо жены вечного путешественника, эдакого космического дальнобойщика, бывающего дома раз в месяц в лучшем случае. Конечно, ей это категорически не нравилось. Да и кому понравится? Но такая уж у него работа. «Кабина пилота – твой дом родной» - такая надпись красовалась прямо над передним иллюминатором. Бывает ведь так, что «родной дом» опостылевает, становится мучительно невыносимо находиться в нём, особенно если такой «дом» умещается на крошечном куске металла площадью девять квадратных метров.
Густавссон начинал тихо ненавидеть тесную коморку, которая с каждым часом будто становилась всё теснее и теснее, и то, что он находился в ней один, отнюдь не добавляло простора, напротив – стены и переборки сжимались вокруг непробиваемой завесой, из-за которой Эрик мечтал выбраться больше всего на свете, но не мог. Там, снаружи – сверхнизкая температура, убийственная радиация, отсутствие кислорода и бесконечная, чёрная, искрящаяся миллиардами далёких звёзд бездна. С первого взгляда она кажется абсолютно пустой, и Густавссон был бы сейчас безмерно счастлив, если бы это было действительно так, но кружащие за окном обломки мало того, что мешали ему оказаться дома и грозили смертью, они решительно не давали сосредоточиться, собраться с мыслями, как следует пораскинуть мозгами. Беспорядочно вертясь, сталкиваясь, разбиваясь, раскалываясь, эти камни словно уводили с собой его мысли, фрагментировали сознание. Что здесь было раньше? Планета? Огромный астероид, по неведомой причине расколовшийся на тысячи кусков? Эрик не знал, да это и не нужно было ему, сейчас он заинтересовался этим только для того, чтобы хоть чем-нибудь занять себя, отогнать плохие мысли, время от времени накатывавшие волнами безысходности, и как-то убить время до тех пор, пока пустой, совершенно невыразительный, холодный и грубый, как те камни снаружи, голос вновь объявит, что вероятность выживания равна нулю. «Равна нулю»… Какое глупое, абсурдное выражение, если задуматься. Не проще было бы просто сказать «отсутствует» или «невозможна», так ведь нет, эта чёртова машина раз за разом произносила одну и ту же формулировку, и Густавссон снова и снова вслушивался в каждое её слово, в каждый звук, надеясь, что в конце будет что-то, отличное от хлёсткого, бьющего по ушам, звонкого и такого безнадёжного слова «ноль». Ноль, ноль, ноль… Сколько уже этих нулей после запятой? Десять? Сто? Вычислительные мощности компьютера позволяли выводить результат с точностью до тысячи знаков после запятой. И какого же было разочарование Эрика каждый раз, когда все-все эти знаки были совершенно круглыми нулями, к которым даже не удосужились подрисовать палочку.
Девять дней. Девять невыносимо долгих, мучительных, истощающих суток. В условиях короткой человеческой жизни непростительно тратить такой промежуток времени впустую. Изнывая от ожидания, Густавссон начал составлять список дел, которые он мог бы начать и закончить за эти девять дней. Перед тем, как приступить, он немало раздумывал. Мелькающие снаружи астероиды мешали сосредоточиться, ему хотелось отмахнуться от них, как от назойливых мух, роем окруживших голову. Построить дом? За девять дней? Что за чушь… Или, может, дерево посадить? Нет. Первым пунктом в его плане был визит на могилу родителей. Страшно подумать, он не был там шесть лет! Да, определённо стоит потратить на это немного времени. Сводить жену в дорогой ресторан, впервые за год. Тоже неплохо.
Эрик остановился. Ему вспомнилась пословица – «Хочешь рассмешить Бога – расскажи ему о своих планах». Впрочем, Густавссон не верил в Бога. Что это за сила, способная создавать и разрушать миры в одночасье, вдыхать жизнь в неживое? Абсурд. Но что-то всё-таки заставляло его снова и снова повторять одну и ту же команду в надежде на то, что когда-нибудь ему повезёт. А что, если везения вообще нет? Что, если всё уже решено за него, и как бы он не старался, он был уже не в силах что-либо изменить, если кто-то обрёк его на эту участь? Если человек такой всесильный и всемогущий, почему он продолжает попадать в такие идиотские ситуации, как Эрик?
И снова мельтешащие по ту сторону иллюминатора камни мешали ему как следует подумать. Мысли распылялись, разлетались во все стороны, и собрать их в мало-мальски солидную кучку не представлялось возможным.
Густавссон тяжело вздохнул и снова уткнулся в груду бумаг, сваленных на столе. И он бы снова заснул, если бы не странное чувство, мимолётная идея, мысль, витавшая где-то поблизости. Разум отчаянно пытался вычленить её из всего творящегося вокруг хаоса, зацепиться за неё, как за последний тонкий прутик, свисающий над пропастью. Раз махнул рукой, два, зачерпнул ладонью воздух пару раз и вдруг – ухватился, да так крепко, что, сам того не ожидая, Эрик подпрыгнул, вскочил со стула и легонько ударился макушкой о низкий потолок кабины. Но он не заметил этого – так его захватила, захлестнула эта безумная, отчаянная, совершенно сумасшедшая мысль. «А что, если…» А что, если компьютер может ошибиться, а что, если удача наконец-то улыбнётся ему, Эрику, что, если расступятся перед ним уродливые валуны, что, если там, за нулями…
- Расчеты завершены, - машинным женским голосом отрапортовал компьютер. Густавссону было уже плевать на издевательски-монотонную интонацию, на звенящий металлический голос, на то, что он заведомо знал, какой будет следующая фраза машины. Он уверенно клацнул по клавише.
- Вероятность успешного гиперпространственного прыжка – ноль процентов, - эту реплику из колонок Эрик пропустил мимо ушей.
Он щёлкнул выключателем, запустив световой двигатель, смахнул с оставшейся части клавиатуры мятые листы бумаги, возбуждённо заёрзал на стуле и почти криком произнёс в микрофон:
- Утвердить координаты.
- Внимание, утверждение координат, вероятность перемещения на которые составляет менее пятидесяти процентов, не рекомендуется. Подтвердите команду.
- Подтверждаю, - уверенно скомандовал Густавссон.
«И будь что будет! К чёрту всё! Мне обязательно повезёт, обязательно!» - кричало его сознание. И сердце, и разум в унисон твердили одно и то же: «Мне повезёт!»
Вот пространство за иллюминатором начинает искажаться, сжиматься в крохотную точку, гул двигателей неумолимо нарастает, корабль стрелой срывается с места, стремительным лучом уносится вдаль… А что, если проскочил? А что, если ему повезло? А что, если Бог всё-таки есть, высшая сила, которая хранит его, и не важно кто и как её называет?
«Венера-7» выскочила где-то вдали в сотнях тысяч километров от проклятого астероидного скопления, всюду вокруг носились такие же маленькие кораблики и вальяжно проплывали махины тяжелых грузовиков, тысячами огней сверкала большая, радостная, необычно приветливая и дружелюбная торговая станция. А это значит, что там, за тысячами нулей, за пределами мощностей всех компьютеров вселенной вместе взятых, сиротливо, гордо, с высоко поднятой головой стоит красивая, стройная единичка.

 

Вечер добрый
Рассказ прочитала с интересом и удовольствием. Обычно, если книга (рассказ) захватывающие, то я вижу совершенно четкие образы - обстановку, героев и т.п. В Вашем рассказе действительно удалось увидеть и Эрика, и маленькую каюту корабля с бортовым компьютером, кипами бумаг..., черное пространство космоса и астероиды, кружащие вокруг корабля...
Единственное, что немного смазало общее впечатление - это концовка. Какая-то она на мой вкус скомканная что ли...
В целом же рассказ увлек, хотелось узнать чем закончится мучительное ожидание героя.
Успехов Вам в творчестве и вдохновения Опубликуйте, плз, еще что-нибудь, если есть что.... интересненько почитать

 

Вспомнился анекдот про блондинку и вероятность 50% встретить на улице динозавра.

Температура ядра Солнца — 15 * 10⁶ К, масса электрона — 9 * 10^–28 г, размер вселенной — 1,475916 * 10²⁷ м. Число атомов во вселенной — примерно 10⁸⁰.
10¹⁰⁰¹ — это невероятно, сверхзапредельно гигантская величина. Это даже не космические маштабы, у человечества не найдётся слов, чтобы это описать. Соответственно, 1/10¹⁰⁰¹ — это настолько же мало, насколько велико 10¹⁰⁰¹.

Вывод — с религией в серьёзную науку, как говорится, «не влезай, убьёт».

 

Во-первых, странно, что звездолёт без силового поля, и "астероиды трутся об обшивку корабля". Его, ведь, и раздавить могло.
Во-вторых, персонаж мог бы на малой дрейфующей скорости выйти из поля астероидов, а уже затем уйти в гиперпространство. (Кстати, это уже было в НФ, и проблема решалась именно так.) Это надёжней и разумней, чем надеяться на Бога или заниматься одними и теми же расчётами несколько дней.
В-третьих, вывод "Бог есть" на основании только успешного скачка несколько смешон. Учитывая, что были неудачные попытки, жертвы должны были придти к обратному выводу. Так что, "осенять" тут нечем. Если завязывать доказательство существования Бога на удачные и неудачные события, получится, что Он то есть, а то отсутствует.
Таково моё мнение.

 

Во-первых, утверждается не существование Бога, а несовершенство компьютеров, во-вторых, герой не мог вылететь из астероидного поля, т.к. кроме светового больше ни один двигатель не работал (это уже к вопросу о внимательности), в-третьих, таки да, звездолёт могло раздавить, и именно этого (среди всего прочего) опасался главный герой. Ну и в-четвёртых, если читать литературное произведение и обращать внимание на технические аспекты, ничего хорошего не выйдет. Если бы все авторы досконально описывали техническое устройство звездолёта или ещё чего-то подобного, их произведения превратились бы в псевдонаучный справочник по терминам. Машины вторичны, люди - основополагающее звено любого произведения (даже если люди не совсем люди, главное, чтобы черты были человеческие, душа, характер).
Ну да это так - мысли вслух, субъективное мнение, опять же. В любом случае, спасибо за то, что высказали своё мнение

 

Обязательно опубликую ещё один или несколько рассказов

 

Несовершенство компьютера, который производит вычисления с запредельной точностью — абсурд.
Если это и есть мысль рассказа, то это глупость.

 

Вовсе нет Идея в том, что сколь бы ни был мощен компьютер, его возможности ограничены, и всё, что находится за пределами его способностей, он считает незначимым, в то время как человек допускает существование вещей, которые он по той или иной причине не в состоянии понять и осмыслить

 

Zhzash, а зачем так категорично? <_< Далеко не каждый выкладывает плоды своего творчества на всеобщее обсуждение, а если уж и выкладывает, то было бы неплохо относиться к этому с уважением...

 

Если в прозаическом произведении приходится что-то пояснять, то, скорее всего, основная мысль не раскрыта. Возможно, стоит доработать.

Я с уважением отношусь к чужим трудам. Критика нужна для отточки мастерства. Лично я, выкладывая что-то, жду креативной критики, наверное, больше, чем похвал.

 

В рассказе написано "результат с точностью до тысячи знаков после запятой" - при всем уважении, это не запредельная точность в расчетах. Встречаются в 10000 знаков округление и выше. Поэтому вы категорически не правы - данный компьютер несовершенен.

Так как рассказ больше ориентирован на философский лад, то автору это можно простить.

PS: Програмисты не убивайте меня, за то что я не указал, что округление - это дело рук программы, а не компьютера.

 

Gelnar, совершенно согласна с твоим подходом.
Я собственно к Zhzash обращалась - его критика показалась мне чересчур резкой

 

От незнания можно вообще много всякой ерунды допустить.

Ограниченность возможностей комьютера — это потрясающая своей новизной мысль. Компьютер просто по природе своей производит вычисления с определённой погрешностью. Это и погрешность округления, и погрешность вычислительного метода. Эти самые погрешности всегда можно оценить. Кстати, расстрою тебя, человек ошибается гораздо чаще компьютера (и любого другого точного инструмента или прибора).

В своей попытке противопоставить комьютер человеку (что само по себе уже глупость — ты же не станешь человеку кочергу противопоставлять) ты его одушевляешь. А компьютер — это инструмент. Компьютер ничего не допускает, допускает программист. И возможности компьютера ограничены его конструкцией и способностями программиста.

Сказанное слово — это ещё не повод для уважения.
Обсуждаемый рами рассказ базируется на фактической ошибке, из которой затем вырастает и логическая, на что я и указал.

 

Еслы ты так к этому относишься, то наверняка тебе не нравится Гарри Гарисон и ряд других признаных авторов, которые именно этим и занимались в ряде своих произведений.

Этот рассказ - просто хорошее чтиво. На мой взгляд, получилось очень не дурно. Не классика, но удачная попытка точно.

Ps: програмист ты или нет не знаю, но фрактальная математика и построенные на ее основе алгоритмы позволяют обучить систему вести себя в зависимости от обстоятельств. В частности научить через многократное повторение одной и той же ситуации ходить трехмерного персонажа. Таким образом можно утверждать, что компьютер через программу способен к обучению, а обучаемость присуща, как считалось ранее, только живым организмам. Впринципе фракталы это математика эволюции. Создание искуственного интелекта на западе идет именно так.

Так что ты не прав, что машина это только ящик, безмозглый

 

Вы так и не поняли сути противопоставления. Суть не в том, что человек ошибается реже компьютера, а в том, что человек верит. И даже если порой эта вера является безрассудной, она может спасти. В данной ситуации Вы рассуждаете как компьютер, уважаемый, уж не киборг ли Вы?

 

Слово - возможно, а здесь речь идет о творчестве. А по-хорошему уважения достойно и сказанное слово, и человек, высказывающий это слово. От ваших же комментариев веет сарказмом и надменностью, что является неуважением к автору рассказа.

Поскольку вы не именитый писатель, съевший (как говорится) собаку на подобных рассказах, а также не литературный критик, то "указывая на ошибки" можно выбирать более тактичные слова, нежели "абсурд", "глупость" и прочие...

 

Допустим, не нравится. И что?

Чувак, ты отстал от жизни. Компьютеры уже в середине прошлого века сочиняли музыкальные произведения, проходившие тесты Тьюринга (т.е. не опознавались как компьютерные). Но это же не значит, что компьютер думает.
А обучение нейронных сетей — это известные алгоритмы, созданные, опять же, человеком.

Если это такое замаскированное оскорбление, то я делаю вид, что не заметил.

Предлагаю тему для следующего рассказа: Эрик Густавсон забивает в бетон булавку берёзовым листиком. Вероятность здесь на пару сотен порядков выше, так что вера и в этот раз наверняка ему поможет.

Во-первых, чтобы оценивать произведение, не нужно быть писателем.
Во-вторых, я не то, чтобы съел, но сильно покусал собаку на теории вероятности и математике.
В-третьих, почему это я не могу называть вещи своими именами? Абсурд — это нечто алогичное, противоречащее здравому смыслу, или логическая ошибка.

 

ха ха, позабавил!

 

Птыщ-птыщ!

Друзья мои, разрешите я вас немного рассужу. Мне уже не первый раз на этом форуме кажется, что я достаточно хорошо понимаю точку зрения Zhzash-а.

1. Как верно замечено писателем, никто и никогда не стремится к полному описанию всех фантастических механизмов, новых законов физике и всего прочего. Но здесь нужно сделать пару оговорок. Если ты взялся указывать какие-то выдуманные механизмы и явления, то либо делай это совершенно вскольз (так чтобы оно не задевало сути рассказа) и по возможности без совершенных глупостей(за это я очень недолюбливаю киберпанк), либо описывай это вроде как в шутку (см. Шекли, Лема). Но если уж рассказ базируется на конкретной фантастической идеи, то простите, она не должна быть совершенно глупой, так что каждому второму прочитавшему видна её абсурдность. И тут я солидарен с критикой Zhzash-а.

2. Несколько слов в общем целом про фантастику. К сожалению, фантастика еще в 60-е годы в Америке стала совершенно бульварной литературой. У нас это процесс тоже уже произошел за последние лет 10. Поэтому никому не хочется тратить уйму времени на чтение томов литературы, не имеющей никакой ценности. Тут возникает законный вопрос, в чем же так называемая "бульварность" фантастики? У ответа будет несколько аспектов: во-первых большинство фантастических рассказов никакие, к черту, не фантастические, оттуда можно убрать все фантастическое и останется просто некая жизненная ситуация. А космолеты, гиперпространство, путешествия во времени, и.т.п -- это всё антураж, чтобы привлечь читателя.(И такое присуще не только современным фантастам, но и Гарри Гаррисонам и Полы Андерсонам, которые тоже часто этим злоупотребляют) Отсюда вывод номер раз, если нет фантастической ситуации, а просто хочется описать людей, их чувства, отношения, переживания, то пишите прозу. Если у вас есть дар и вкус, то получится неплохо! Во-вторых, часто когда идея не является абсурдной, она неимоверно скучна, я могу придумать с десяток идей, которые еще возможно не были никем употреблены в своих рассказах и романах, да вот толку от них никакого...

3. Небульварная фантастика. Из всего написанного ранее, законно напрашивается вопрос, что я вообще здесь делаю со своим негативным отношением к фантастике. =) Ответ очень прост, есть очень крутые фантастические произведения, которые благодаря своим идеям позволяют поставить героев в такие жизненные ситуации, которые в обычной жизни никогда не встречались, либо в фантастическом аспекте поднимают и пытаются решить философские проблемы, либо ..., либо еще много-много всего. То есть фантастика, в отличии от обычной прозы открывает простор для воображения, которого иногда так не хватает в литературе. Только вот воображение надо использовать с умом!

Теперь собственно к оценке рассказа: подобных рассказов конечно же уже тысячи и ничего нового мы тут не видим, однако рассказ достаточно грамотно описан с точки зрения внутреннего мира героя. Чувствуется, что писатель может в достойной форме излагать свои мысли. Осталась поработать над мыслями и идеями. )

Простите за неграмотность, очень редко пишу длинные тексты. И простите если кого обидел, я старался лишь высказать свои мысли по всему сказанному в комментариях.

 

Я ни в коем случае не претендую на лавры гениального фантаста и очен благодарен всем вам за критику, постараюсь принять к сведению все советы и пожелания
Но лично мне кажется, что господин Zhzash мог бы быть чуть менее агрессивен в своих высказываниях. Всы мы люди, и у каждого свои вкусы и своё отношение и понимание творчества. Безусловно, рассказ нуждается в доработке, с этим я не спорю, но то, что он глуп... Позвольте не согласиться.
PS То, что вы понимаете что-то в теории вероятности, вовсе не даёт вам права о чём-то так категорично судить. А высмеивать мы все горазды, и, уж поверьте, многие умеют делать это искуснее. Если вам это доставляет удовольствие или вы так самоутверждаетесь, что ж, не мне вас судить. Просто выглядит это некрасиво, только и всего. Критика есть критка, но для того, чтобы к ней прислушивались, она должна быть нейтральной, а слова типа "глупость" и "абсурд" не очень подходят для этого. Я ни в коем случае не пытаюсь никого учить, просто выражаю своё субъективное мнение, точно так же, как и вы.